Джеймс Эдвард Александер (1803–1885) — английский офицер, дипломат, путешественник и писатель — пробыл в России девять месяцев и дважды побывал в Петербурге.
Он приехал движимый, по его словам, стремлением «удовлетворить свою страсть к военным приключениям и из-за желания принять участие в кампании, привлекшей внимание всей Европы» (в это время шла русско-турецкая война).
В мае 1829 года Александер прибыл в северную столицу, чтобы получить разрешение императора отправиться в русскую действующую армию. Николая I не случилось в Петербурге, и Александер некоторое время провел в городе, ожидая ответ на свое прошение. Вторично Александер оказался в Петербурге в начале января 1830 года.
Предлагаемая публикация является отрывком из его книги «The Travels to the Seat of War in the East through Russia and the Crimea in 1829», изданной в Лондоне в 1830 году, и начинается с описания автором плавания на пароходе «Георг IV» по Финскому заливу от Ревельского порта в Санкт-Петербург.
В своих записках Александер не ставил целью подробно описать все достопримечательности столицы. Его краткий очерк мог послужить своего рода путеводителем, рекомендацией иностранцам обратить внимание на замечательные памятники города.
Итак, корабль снялся с якоря и направился к северной столице. Вечером мы наблюдали небесное явление изумительной красоты — поднимающуюся надо льдами луну. Появившись над горизонтом, она имела форму воздушного шара, затем последовательно меняла очертания: как бы два совмещенных квадрата, песочные часы, большой полумесяц, овал и, в конце концов, полная луна во всем великолепии.
Это было незадолго до того, как мы увидели Кронштадтский маяк. Миновав многочисленные суда, скопившиеся у входа в гавань, пароход бросил якорь в бухте для военных судов. Рядом с нами — сторожевой корабль, на его бизань-мачте развевался белый флаг с голубым андреевским крестом, а за молом стояли три линейных корабля.
Для офицеров таможни выдался трудный день: в эту навигацию суда прибыли в Кронштадт впервые. С трех часов утра здесь встали на якорь около сотни кораблей, поэтому мы надеялись, что багаж не будут осматривать особо тщательно. Но мы ошиблись: недавно вышел строгий указ о таможне, вызванный тем, что младшие таможенные офицеры донесли, что старшие по чину берут взятки и разрешают провозить запрещенные товары. Наш багаж подвергли строгой проверке — чемоданы вытащили на палубу, и все вещи были тщательно просмотрены. Досмотр багажа одного пассажира доставил нам немало развлечения: он оказался учителем верховой езды, и все его имущество составляли три пары кожаных штанов, которые поочередно выуживались на свет из чемодана.
Выдержав тяжелое испытание перед господином в зеленой шинели,[1] я сошел на берег, чтобы осмотреть Кронштадтскую бухту и укрепления.
Бастионом для защиты новой столицы Петр I выбрал остров Ретусари,[2] расположенный в 15 милях от Петербурга. В допетровские времена на острове не было ни единого жителя, а всего лишь за сто лет местное население выросло до 50 тысяч человек, правда, в основном здесь живут моряки. При высадке на берег нас поразил гранитный мол с деревянным парапетом, по-строенный при знаменитом адмирале Грейге.[3]
Мы прошли мимо 96-фунтовых каронад,[4] затем миновали пушки меньшего калибра. Глядя через парапет вниз, на залив, мы увидели батареи на сваях и острова, укрепленные во времена разгрома датского флота под Копенгагеном.[5]
В то время ожидалось, что бессмертный адмирал Нельсон может посетить Финский залив с отнюдь не дружеским визитом.[6] Посмотрев на торговый порт, мы убедились, что большинство судов прибыли из Англии, они повезут к родным берегам сало, щетину, пеньку и другие российские товары, скопившиеся за зиму на складах.
Дома в Кронштадте деревянные, по большей части одноэтажные, улицы широкие, но мостовые скверные, что не удивительно, ведь породы, слагающие остров, очень мягкие.
Сейчас здесь строятся новые укрепления взамен тех, что пострадали во время великого наводнения 1824 года (тогда в Петербурге и его окрестностях погибло 10 тысяч человек),[7] старые орудия снимают и устанавливают новые. Поскольку Балтийский флот теперь находится в Средиземном море, в Кронштадте стоит всего лишь несколько боевых кораблей. Последние годы русские матросы начали было походкой и грубой отрывистой речью подражать английским, однако император положил этому конец, теперь матросы ничем не отличаются от солдат.
По поводу того, следует ли заставлять моряков шесть месяцев в году нести солдатскую службу, мнения разделились. Морские офицеры считают, что это приведет к утрате необходимых на флоте навыков, однако не следует забывать, что Балтийский флот продолжительное время не может выходить из гавани, и на этот срок матросам нужно найти какое-то применение. Моряки, обученные строю, показали себя с лучшей стороны и в 1812 году, и при осаде Варны.[8]
Гвардейские моряки носят кивер с белым помпоном, с орлом и якорем, у матросов простых экипажей небольшой кожаный кивер, сужающийся кверху, с двумя скрещенными якорями и номером экипажа; у тех и других зеленые мундиры и черные ремни через плечо.
