Беларуский Донбасс - [71]
То, что между добровольцами на стороне Украины и боевиками на стороне ДНР и ЛНР беларуская власть не ставит знак равенства — секрет Полишинеля. В программной статье «Гастарбайтеры войны» от 10 февраля 2016 года газета Администрации президента «Советская Беларуссия» подчеркивала: главной угрозой нацбезопасности являются именно участники АТО, а не «ополченцы». «Особую угрозу национальной безопасности представляют беларуские граждане, воюющие в составе подразделений АТО. В большинстве своем это представители криминогенной молодежной среды, придерживающиеся крайне радикальных неонацистских взглядов. Они проповедуют идеологию агрессивных околофутбольных движений и насильственную форму свержения государственной власти, открыто противопоставляют себя правоохранительной системе», — цитировала газета позицию МВД. В статье оговаривалось, что «потенциальная угроза» исходит и от бойцов «Новороссии». Но лежала эта угроза не в политической, а в социально-бытовой плоскости: дескать, у людей может быть подорвана психика, а бывшие уголовники после войны могли стать более жестокими. Разница в интерпретациях угрозы — показательна.
Боец 1-й Славянской бригады ДНР Александр Рукавишников вспоминал, что чекисты прямо ему говорили: интересуют в первую очередь АТОшники. «Через несколько дней после возвращения в Горки меня вызвали на беседу в органы. Как я понял, это были сотрудники областного КГБ. Задавали стандартные вопросы — сколько пробыл на Донбассе, собираюсь ли обратно. Их больше интересовали беларусы, которые на украинской стороне. Так и сказали: “нам АТОшники интереснее, чем ты”. Говорили вежливо, какого-то давления не чувствовалось. Я сказал, что больше не поеду на войну, и тогда мне дали подписать документ, что я предупрежден об уголовной ответственности за наемничество. Поэтому теперь бояться нечего, меня уже точно не посадят».
Для полноты картины стоит озвучить еще одну версию — чисто конспирологическую. Среди «ополченцев» бытует мнение: лояльное отношение к ним силовиков обусловлено тем, что на беларусов-боевиков тут рассчитывают — в случае условного Майдана они могут пригодиться властям. «Была у меня такая мысль, — признается Бондарь. — По Марьиной Горке (Бондарь служил в 5-й отдельной бригаде специального назначения в Марьиной Горке. — И. И.) у меня был знакомый командир, он теперь на пенсию уже ушел. Я с ним в августе виделся. Он говорит: “В случае чего, в случае какого-то шухера вы будете незаменимы. Мол, это мы тут просидели в тылу, а у вас есть опыт войны”. Я говорю: “Все ясно, конечно, но дадут ли мне тут автомат?” — “Конечно, дадут”, — отвечает».
Разумеется, крайне сложно поверить, что кто-то в кабинетах власти всерьез разрабатывал такой план использования бывших «ополченцев». Сама суть политического режима Лукашенко категорически исключает возможность делегирования кому-либо права на насилие — здесь у государства полная монополия. Уж, скорее, можно допустить, что в этих властных кабинетах продумывался условный план «Б»: в случае путинской агрессии против Беларуси все бывшие «ополченцы» должны быть превентивно арестованы по заранее заготовленным спискам. Однако рассказ Бондаря неплохо характеризует состояние умов беларуских силовиков — по крайней мере, значительной их части. И дело тут не только (и не столько) в личной предрасположенности людей власти к «русскому миру», а в стратегических установках, согласно которым Россия и пророссийские силы — естественный союзник режима в любой ситуации. Сам же Лукашенко эти установки проговаривал неоднократно. «Вы помните, как в Ираке бомбили, ломали, нашли якобы ядерное оружие и повесили Саддама Хусейна? Помните? Весь мир знал, что это несправедливо, неправильно поступают Соединенные Штаты Америки. Но вся Европа, натовские страны выстроились в затылок и поддерживали Америку. Почему? Потому что они союзники. Конечно, не дай бог нам попасть в такую ситуацию, когда надо вопреки всему поддерживать наших партнеров! Но все должны понимать: мы были с Россией вместе и мы будем всегда!» — заявил он журналистам 29 января 2015 года.
Насколько политическим было решение не давать отмашки на тотальную «зачистку» Беларуси от боевиков «русского мира», настолько же политическим было показательное осуждение четырех «ополченцев» в конце 2017-го — начале 2018 года.
В 2017 году официальный Минск взял курс на интенсивное развитие торгово-экономических и политических отношений с Украиной, пришедших в упадок на фоне войны. Тогда Александр Лукашенко и Петр Порошенко провели три встречи тет-а-тет — в апреле, июле и ноябре. И это при том, что в 2016-м лидеры Беларуси и Украины не виделись вовсе, а в 2015-м встречались только во время подписания Минских соглашений. Нет сомнений, что среди прочего на этих встречах обсуждалась и тема присутствия боевиков ДНР и ЛНР на территории Беларуси. В свою очередь Лукашенко, чтобы успокоить украинское руководство, дал добро на несколько точечных арестов. Аресты трех из четырех боевиков состоялись примерно в одно и то же время (между первой и второй встречей президентов), что не оставляет сомнения в спланированности подобной акции. Лукашенко явно нужно было отчитаться перед Порошенко о выполнении одного из обещаний. «Мы с ним встретились в Эмиратах. Мы же не просто так встретились — мы с ним долго обсуждали проблемы. Я говорю ему: “Петр Алексеевич, что мы не выполнили из того, что обещали?”» — вспоминал впоследствии Лукашенко обстоятельства третьей за 2017 год встречи с президентом Украины. (Он, правда, не пояснил, о каких обещаниях тогда шла речь.)
