Бегущий во тьме - [3]
Я вернулся в купе. Все трое сидели уже одетые, смотрели в окно и перебрасывались словами. А за окном было всё так же темно. Только поезд, видимо, развернулся, так что стало видно звёздное небо. Землю, окутанную чёрным одеялом, нельзя было разглядеть из любой точки. На часах было уже двадцать минут восьмого.
— Ну что, у кого какие соображения? — спросил я и тут же осознал глупость своего вопроса.
Какие ж могут быть соображения, ёлкин дрын, что ты мелешь, идиот?! У меня возникло чувство, будто на меня со всех сторон смотрят. И я испугался. Раньше такого у меня никогда не было. И к психиатру я заходил только раза три-четыре в жизни — на осмотре в военкомате, при поступлении в институт да на работу.
Я вышел в коридор. Народу заметно прибавилось. В бледном голубом свете, окутавшем весь вагон, лица перестали быть лицами людей — скорее, неживые маски с прорезями, где вместо глаз — чёрные стекляшки. Они все говорили что-то — резиновые фиолетовые губы двигались совершенно не по человечески. Казалось, звуки рождаются только дрожащими кадыками…
Я тряхнул головой. Этого ещё не хватало, в истерику тут впадать! Рядом каким-то образом оказался Дмитрий, чьи почти чёрные усы в мёртвом свете превратились в размазанную по лицу полосу сажи. Он прижался лбом к оконному стеклу, прищурил глаза, вглядываясь во мрак.
— Давайте откроем окно, вылезем и посмотрим, — предложил я.
Дмитрий пожал плечами, взялся за ручку и легко опустил раму. Внутрь ворвался очень холодный и сухой ветер. Дима полез было в окно, но я остановил его и высунулся сам — я выше, так что мне удобнее. Нихрена. Будто ныряешь в смолу. Только далеко в вышине — серебряные точечки звёзд, а так — только тьма, полная и абсолютная. Мне стало неуютно и холодно, не только от ветра, так что я поспешил залезть обратно и закрыть окно.
— Дверей нет!!!
Крик пронёсся по вагону, подобно раскалённой, разогнанной до скорости звука игле. Я кинулся в конец вагона — и увидел гладкую, обитую пластиком стену. А с другой стороны?.. Как же я раньше не заметил?.. Туалета вообще не было. Это ввергло меня в многоминутный шок. Не было туалета, вообще! Такая же точно стенка, перерезающая вагон. Я почувствовал, что пол уходит из-под ног, и схватился за стекло. Господи… что же это?..
Я приплёлся в купе, кое-как протолкавшись по заполненному людьми коридору. В купе плакали дети, кое-где причитали женские голоса, царил хаос и всеобщее сумасшествие. Но меня будто отрезало от остального мира. Я залез на свою полку и повалился, совершенно обессиленный, на скомканный матрас. Мерно стучали колёса, поезд чуть покачивало. Я лежал и пялился в голубой потолок. Невозможно… невозможно… невозможно… невозможно… Мой внутренний стержень поддерживал сам себя. Раньше я думал, что могу многое выдержать. Я действительно всегда отличался пониженной чувствительностью ко всякого рода гримасам жизни. Но и мой стержень оказался далеко не таким прочным, как я думал…
Очнулся я оттого, что кто-то дёргал меня за руку. Оторвавшись от созерцания потолка, я свесил ноги с полки, глянул вниз и увидел широкое лицо Сергея. Искажённое мёртвым голубым светом…
— Что такое? — выдавил я. Губы не слушались, гортань тоже, мозг вообще отказывался обрабатывать мысли.
— Пойдём, сам увидишь.
Сергей исчез в дверном проёме, я остался один в страшном пустом купе. К окнам в коридоре подобраться было совершенно невозможно. Но Костя оттолкнул кого-то, чтобы я смог подойти поближе. Этот кто-то пытался было возмущаться, но увидев костины габариты, умолк. Я всмотрелся в темноту, надеясь увидеть там очертания деревьев или светлеющее небо. Ничего этого не было. Но я увидел нечто другое — фигуру бегущего человека. Немногим более светлая, чем окружающая тьма, она, казалось, скользила по воздуху, лишь имитируя движения бегуна. Человек бежал рядом с поездом, даже чуть быстрее, потому что он постоянно смещался вперёд. Я глубоко вдохнул и оторвался от окна, меня тут же отпихнули в сторону. Какой-то мужик в клетчатой рубашке, заправленной в дешёвые спортивные штаны с тяжёлой ненавистью посмотрел на меня перед тем, как занять моё место.
Мне было плохо. Я лежал в купе и старался ни о чём не думать. В принципе, это получалось, но в мыслях и не было необходимости. В груди бился такой страх, что они сами разбегались из головы. Я уже начинал осознавать, чего мне удалось добиться в жизни, что я сделал и чего не сделал. Странно… Никогда, в нормальной ситуации — никогда бы не смог взглянуть на себя вот так, со стороны, рассмотреть себя во всех подробностях. И увидеть много такого, чего никогда не замечал ни я сам, ни окружающие. В коридоре послышались громкие голоса. Я слез с полки, высунул голову. Чуть в стороне поперёк прохода стоял Сергей, сложив руки на груди, а перед ним буровил что-то человечишка ростом так около метра шестидесяти, одетый в сильно потёртые спортивные штаны и растянутую футболку неопределённого цвета. На ногах у него были только носки. Человечишка тыкал Сергею в грудь пальцем, постоянно посмеивался и мямлил что-то на тему «интеллигенты хреновы». Он был сильно пьян. Сергей раза два пытался пройти, но «пролетарий» раскорячивался поперёк коридора и мотал головой. В конце концов, Сергей широко махнул рукой, треснув алкаша по уху, а так как тот держался на ногах крайне непрочно, то свалился на пол. Началось… Сейчас начнут уничтожать запасы спиртного, впадать в панику или в депрессию — у кого к чему душа лежит. Началось, блин. Что за люди такие?.. Я снова ощутил себя в каком-то коконе — исчезли, растворились в равномерном постукивании колёс звуки голосов, мир свернулся до размеров чёрного окна, за которым бежал человек.
