Бегущие по ветрам - [62]

— Нет. Нет, я тебе не верю, Мунн.

— Молодец. Я тоже не хочу верить. Но когда вижу то, что видел только что, ни о чем другом думать не получается.

Рис 26: Битва на холме

XIX

Когда Мерко осторожно выглянул из корчмы, то увидел, что Тора пропала. Он оглядывал все улицы, все закоулки, но ее нигде не было видно. Неужели так быстро скрылась? Он же последовал за ней сразу же! Но ее нет.

Мерко понял, что не знает, куда теперь идти. Если за ней, то куда? Она ведь могла отправиться на все четыре стороны! Здесь столько улиц, столько дорог и все петляют. Одна переходит в другую, полно площадей, шумных ярмарок и заброшенных полуразрушенных домов. Кругом все так однообразно, улицы вроде бы разные, а отличить одну от другой порой невозможно. Ламулийка могла пойти куда угодна, могла умышленно убежать, чтобы быстро затеряться в этом огромном муравейнике.

Черт! Мерко со злостью сплюнул себе под ноги. Он подумал о том, что нужно было сначала поглядеть из окна, в какую сторону она направилась. Он не сообразил. Что ж, теперь уже поздно в чем-то корить себя.

А что теперь?..

Или, возможно, вообще не стоит бежать за ней. По сути, это большая глупость, он почти ничего не знает об этой девушке, он ведь не имеет к ее жизни никакого отношения. Просто показал дорогу, после чего она указала ему на дверь. А чего он еще ожидал? На что мог надеется? Разве она должна была сказать: идем со мной и останемся вместе навсегда? Нет, она совсем не простая, у нее уже есть цель в жизни, ей не до него.

От подобных мыслей у Мерко защемило в груди. Захотелось сесть посреди пыльной дороги и больше никогда не подниматься. Но нельзя сидеть сложа руки, когда время идет, надо пытаться… но что пытаться? Найти ту, что убегает в большом городе? Это маловероятно, но что если даже отыщешь? Что скажешь ей?.. А что ей можно сказать? Как объяснить? Поймет ли она? А если и поймет, то покажет ли, что поняла? Он ей скажет: «Я пришел к тебе», а она ответит: «Зачем?» И ее неправильно будет винить, потому что она на самом деле поймет, зачем, но если он не нужен, то что еще здесь можно ответить?

Мерко вздрогнул. Он не хотел обо всем этом думать, у него лишь болело сердце, когда он думал и повторял в голове слова, которые должен сказать ей. Всего несколько слов, но как от них болит душа. Как переворачивается все внутри, сколько возникает противоречивых чувств.

«Я хочу быть с тобой!» Ноги начали заплетаться. Он спрашивал бездомных, бродяг, не видел ли кто юную девушку небольшого роста с мечом за спиной? Но все отвечали либо нет, либо юных слишком много, чтобы всех запоминать. Он заходил в харчевни, оглядывал столы, но ее не было. Да и глупо было искать в харчевнях. Красивая девушка, даже очень боевая, никогда не пойдет одна в харчевню, чтобы посидеть там, поесть щей и попить медовухи.

Улицы тянулись словно бесконечные реки, переплетались. Высились дома в несколько поверхов, отчего начинала кружиться голова. Мимо, крича, пробегали люди, куда-то торопились с суетой и спешкой в глазах. Пьяницы орали песни, от которых резало уши. Все мешало и все раздражало, все уже было не так, и не хотелось в лес, когда ее не было рядом. Мерко ощущал, как на сердце с каждой минутой становилось все тяжелее. Неизбежность. Неизбежность — всегда страшная и мучительная. Ее теперь не найти. Как пришла, так и ушла. Она его, наверное, уже забыла.

Мерко теперь уже видел, как человек может опуститься всего-то за несколько часов. Еще утром все было по-другому. Подумать только, а такое бывает. Никогда бы он не подумал, что такое может произойти с ним, человеком из леса, обычно далеким от надоедливой и однообразной мирской суеты.

Он уже не чувствовал себя тем, кем был вчера. Не тот сильный и уверенный в себе Мерко. Теперь он напоминал больного бродягу, с ума сходящего от недостатка вина. Сейчас он был где-то далеко. Тело его шагало здесь, а мысли все время убегали прочь, они искали ее, единственную, ту, для которой был готов уже на все что угодно. Он шел, загребая ногами, плечи обвисли, руки болтались как плети. Он больше не казался тем гигантом с горой мускул, каким был еще утром, его уже не обходили люди, а также толками и пинали, как и всех остальных.

— Эй, дурак! — донесся крик откуда-то из глубины сознания. Нет, Мерко вдруг понял, что это он в глубине сознания, а крик — из реального мира, из того, где существуют большинство людей.

Мерко обернулся. Перед ним высился здоровенный мужичина в наброшенной на плечи шкуре, при оружии. Ирбу следовало бы удивиться, откуда в этом городе взялся этот громила, но удивление почему-то не пришло, вместо него было полное равнодушие. Мужик со злостью уставился на Мерко, кулаки сжал так, что костяшки побелели.

— Чего надо? — спросил Мерко, щурясь.

Здоровяк смотрел пристальным злым взглядом. В глазах горел огонь молодого воина, который всегда хочет доказывать свою силу и намерено ищет для этого возможности. Гигант выставил голову вперед, приоткрыл рот, и очень долго необъяснимо для чего пучил бешеные глаза, вся собирался с мыслями, пока не начал заикаться, наконец выпалил:

— Ты меня толкнул!