Бегущие по ветрам - [64]

Лекарь зло оскалился, траву прижал еще сильнее, отдавать ценный, хоть и совершенно незнакомый трофей явно не хотелось.

— Что тебе давать? — спросил он.

— Давай сюда траву, тогда узнаешь, как она называется и зачем нужна. Ты ведь этого не знаешь? Ну-ну, не отрицай, я вижу по глазам. Так что дай ее мне, и я тебе все о ней расскажу! — Мунн развел руки в стороны. — Услуга за услугу.

Костоправ сузил глаза:

— Не соврешь?

— Да ты что! Я, Мунн, когда-нибудь врал тебе?

— Брось, ты врешь мне всегда, лучше сам ответь: ты когда-нибудь говорил мне правду?

Мунн почесался, ответил задумчиво:

— Бывало. Но сейчас не совру, вот те голову даю! Что б мне провалиться!

— И зачем мне твоя голова?

Главный волхв усмехнулся:

— Будешь оттуда извлекать знания, по капельке.

Лекарь глубоко вздохнул, с превеликой неохотой протянул драгоценную находку главному волхву.

Мунн готов был прямо таки вырвать травку вместе с рукой, но потянулся медленно, глаза светились как у жадного ребенка. Изо рта уже капали слюни, на лбу выступили капли пота. Наконец находка оказалась в руках у чародея, он мгновенно сунул ее в мешочек, тот упрятал за пазуху.

Потом вскочил и начал радостно прыгать, смеяться… и вправду, как маленький… жадный ребенок.

— Ну и что? Зачем нужна такая трава?

Главный волхв стал отвечать быстро, неразборчиво, не соблюдая интонации и не делая остановок:

— Эта трава называется Тирлич-Трава, она растет только у реки Мирии, найти ее крайне сложно, точнее невозможно, все чародеи и ведьмы дорожат ей, как собственной жизнью, собирают сразу, как только появиться из-под земли…

— Постой, Мунн, ну а зачем она нужна?

— У-у! Лекарям она не нужна. Эта трава способна отражать гнев Великих, поверь мне, даже царей!

— А как ее использовать?

Мунн посмотрел на собеседника смеющимся взглядом, спросил с издевкой:

— Зачем тебе?

— Как это?.. Ты обещал! Дал слово!

— Ну ладно. Ею натирают ладони.

— Это все? Так просто?

Чародей улыбнулся:

— А тебе чего надо?

— Ты ж говоришь, что я не смогу ее использовать? Это почему?

Мунн залился диким гоготом, а когда чуть поутих, ответил:

— Потому что не сможешь.

— Ну почему же?

— Да потому что больше ты ее никогда не увидишь, лопух!

Лекарь со стоном выдохнул, присел на поваленную колоду, возмущенно зафыркал.

— Чего бурчишь-то? — поинтересовался Мунн. — Нечего бурчать. Я тебе правду сказал, но тебе ее знать, по правде говоря, и незачем, потому как отыскать такую травку дано далеко не каждому. А уж сделать это два раза в жизни — это совсем смешно! Но ты не расстраивайся, тебе-то она не нужна, ты ж не чародей, а всего лишь какой-то там лекарь.

Мунн еще долго ходил потом довольный, никакие травы больше не искал, ползал один только Костоправ. Но в какой-то момент главный волхв вдруг замер, поморщился, в несколько мгновений лицо стало серьезным. Это заметил и лекарь.

— Что стряслось? — спросил он. — На змею наступил?

Главный волхв сначала раскраснелся, затем вдруг начал быстро бледнеть.

— Ты… сорвал… чужое… — прохрипел он. — Ты… сорвал… чужое…

— Объясни, — не понял лекарь.

— Скоро поймешь…

Как будто ответом на это сбоку затрещали кусты, показался небольшой вихрь. Он поднял в воздух опавшие листья, повыдергивал траву, обдал лекаря и чародея леденящим кожу ветром. В следующий миг вихрь вдруг растворился и пропал, а оттуда, как из кокона, выступила поджарая женщина в черном плаще. Глаза незнакомки горели адским пламенем, все тело излучало неудержимый лютый гнев.

— Кто посмел!?

Мунн вздрогнул. Все бы ничего, она даже красива. Этакая ведьмочка. Вот только от ее голоса с дубов вдруг посыпались желуди, и чародею стало чуть-чуть не по себе.

Рис 27: Ведьма

Женщина в черном плаще даже не собиралась выяснять, кто сорвал ее траву. Она вскинула руки к темному ночному небу, в ее ладонях ярко сверкнуло, и в Мунна нацелено полетел сверкающий огненный шар.

К счастью, чародей был готов к отражению атаки, поэтому сосредоточился и отвел огонь в сторону. Сгусток пламени угодил в трухлявую березу, ствол которой тут же разнесло в пыль.

Колдунья разъярилась еще пуще. Она завертелась и стала одну за другой метать в Мунна голубые молнии. Чародей неизмеримыми усилиями разбивал их, уклонялся, увиливал. На собственные выпады времени не оставалось. Длинная седая борода мага почернела, местами выгорела, но сумасшедшие атаки все продолжались.

Вокруг уже собрались люди, подоспел вождь, воины с мечами и луками. Но каждый, кто пытался подойти ближе, получал яростный отпор неведомой силищи и отлетал на несколько четов назад. Стрелы врезались в невидимый щит и падали на землю, некоторые даже ломались.

Однообразный поединок этот продолжался, как казалось Мунну, уже целую вечность, хотя между тем прошло что-то около двух-трех минут. Минута, как известно, не час, но сегодня чародей был готов в этом усомнится, ведь эти минуты забрали у него столько сил, сколько никогда прежде не забирали целые часы.

— Эй ты, дурочка! — закричал Костоправ во все горло. — Сожжешь же свою траву вместе с ним!

Удивительно и странно, но слова эти на ведьму подействовали, и она смутилась, тут же перестала швырять в Мунна свои молнии.

Чародей облегченно перевел дыхание, держась за горло, произнес, шипя от изнеможения, обращаясь к колдунье: