Беглый дедушка - [32]

– У нас в стране закон на стороне человека, – ляпнул Матрас, полагая, что взрослым крайне важна эта информация.

– Ну да, конечно, – почему-то ответил Матрасу дед, как равному, – Они вот закон о персонажах приняли. Значит, я тоже персонаж, раз я в компьютере, то есть в планшете, «с фотографиями». Никого нет, все ушли в онлайн! И доски крест-накрест, по диагонали.

Да уж. Новый, совсем недавно принятый, «Закон о цифровых персонажах» не позволяет уничтожить навсегда персонаж в компьютерной игрушке. Это мы так боремся за гуманизацию общества, начиная с детей, залипших в гаджетах. Но дед ведь не персонаж, он человек. Чего он так о себе-то?

– Дедушка, ты не персонаж, ты наш дедушка, – сказал я.

Очень мне не хотелось потерять деда из-за того, что он считает себя персонажем. Нагрянут вдруг геростраты, а дед заявит, что он персонаж, и доски крест-накрест. Его тогда точно нам не оставят.

– Я просто не очень умный, наверное, – грустно ответил дед.

– Ты если и не умный, то хотя бы начитанный, – успокоил я деда.

– Сережа! – укоризненно сказала мама.

– А что? – сказал я, – Сейчас все в онлайне. Значит, все неумные?

– Онлайн, это как платить карточкой, денег не видишь, – сказал дед, – Эх, и зачем я решил побыть быдлом…

Я снова захотел успокоить деда, сказать, что у него получилось – но не сказал. В конце концов, я не знаю этого слова.

– Очень грубо, – зато мама сказала прямо, намекая, что некоторых слов лучше не знать, – С трудом верится, что именно таково было ваше желание. Полагаю, Алексей Ильич, у вас просто был нервный срыв. Много работы на кафедре, студенты эти… Помню, как сама училась. Господи, сколько же хлопот мы доставляли преподавателям!

Я хорошо знаю свою маму. Сказав про эти хлопоты, она необычно покраснела. Их, врачей, вообще-то специально обучают не краснеть, потому что мало ли что на такой сложной работе случится. Больной может, к примеру, потерять сознание, обкакаться, или даже обматерить врача. Если врач при этом потратит внутренние силы на раскрашивание своего лица, их может не хватить на спасение человека. Мама училась почти на пятерки, и не краснеть она умела.

Но сейчас покраснела, будто ей и впрямь было стыдно за бессмысленные хлопоты, которые студенты доставляли преподавателям. Оказывается, уже в те годы работала служба доставки. Это они карантин репетировали.

Мамину красноту никто не поддержал, и оставаться краснеть в одиночестве ей расхотелось.

– Ладно, – сказала мама, красиво бледнея, – всё рассосется… потом.

Наверняка она хотела добавить «или никогда», но не добавила, чтобы не печалить дедушку и Матраса.

Дедушка мог подумать, что придется рассосаться его пребыванию в нашей семье, а Матрас мог испугаться, что отцовы лещи никогда не рассосутся. Охота вам получать леща от бати, когда вам за сорок, у вас семья, и уже подросли собственные потребители леща? Разве что эта рыба по наследству передается.

– Давайте кушать, – сказала мама, – Сейчас чего-нибудь простенького сварганим. Матрас! Ой… Дима, ты остаешься у нас, и не спорь. Вскочил, понимаешь ли…

Он всегда вскакивал, тоже мне, интеллигент.

– Так, что нам Бог послал, поглядим, – сказала мама, будто не знала, что в сумках.

Это означало, что мне пора поднять свой ленивый зад, и принять активное участие в жизни семьи. Я поднял.

– Яйца сегодня простые, – сказала мама.

– Эгоцентрических не было? – спросил я, потому что простые были маленькие и не такие вкусные. Эгоцентрические были от курей, что свободно паслись на лугах, ели живую траву и неслись в хорошем настроении, под Моцарта.

– Экологические, – поправила мама.

Раздался звонок. Не сомневаюсь, это дядя Вадим к яичнице, у него нюх. Придется кормить. Не то начнет еще пилить меня за отставание в развитии, хотя сам… не очень.

Глава 18

То, что кормить придется, это половина проблемы. Ему же еще надо будет рассказать про деда суровую правду.

– Раз нас так много сегодня, – радостно сказала мама, которая любила посидеть по-советски, в компании, – накроем в большой комнате! Ну-ка, парни, дуйте в комнату, разверните стол!

Мы переглянулись с Матрасом, ой, Димой. Взрослые явно хотели без нас решить проблему дедова раскрытия. Это было, с одной стороны, гуманно, а с другой отнюдь. Потому что нам надо расти, но если решать взрослые проблемы без нас, то как же мы вырастем, не принимая участия?

– Отнюдь, – сказал я, – мы остаемся.

– Ну, отнюдь, так отнюдь, – сказала мама, – Вадим, а у нас новости. Кстати, разожгите плиту, а то я до сих пор газа боюсь. Закинем картошку, пусть сама делается, пока мы разговариваем.

Дядя Вадим решил, что раз он плиту разжигает, то клинья сработали. Он подбоченился, погордел, даже выше стал как-то.

– Подвиньсь, пацаны! – скомандовал он, и занялся разжиганием духовки.

Для этого ему пришлось присесть на корточки, но согнутая спина его все равно оставалась гордой. Надо же, какие чудеса творит слово. А всего-то надо было попросить мужика по дому помочь.

– Вам гордо, дядя Вадим, что вы так ловко плиту разжигаете? – не удержался я от вопроса.

– Гордо не то слово! – отозвался снизу дядя Вадим, – Мне радо!

– А мне виновато, – сказал дед, – Перед вами всеми виновато.