Беглецы - [55]

Женщина спрятала подбородок в меховой воротник пальто, взяла девушку под локоть и зацокала каблуками по каменистой земле. Вскоре обе женщины исчезли в меркнущем свете.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Через запотевшие оконные стекла Судже была видна полегшая на полях серебристая от инея трава. Собака на цепи заходилась лаем, выдыхая из горячей пасти облачка пара. Возле дверного косяка на полу, рядом с блестящими глиняными кувшинами, по лакированной поверхности которых стекали бисеринки конденсата, лежал мешок с рисом. Суджа сидела напротив Тхэвона. Он скрестил ноги. Перед ним на желтом линолеуме стояла пепельница, и от нее поднимался дымок, который превращался над их головами в сплошное марево.

— Когда они должны прийти снова? — спросила девушка.

Она уперлась руками в линолеум и почувствовала, как тепло от проложенных под полом труб, подогреваемых углем, перетекает в ее ладони.

— В любой момент, — ответил Тхэвон.

— Как они связаны с тем посредником в Пхеньяне?

— Никак. Я знаю их через других людей.

— О… — произнесла Суджа. — Но кто эти ребята? — не отставала она.

— Это китайцы, и они работают у себя в стране с северокорейцами. Они хорошо… — он замешкался, — пристраивают людей. Найдут тебе дом.

При этих словах Суджа насторожилась.

— Да, но я ведь здесь для того, чтобы отыскать друга, — сказала она.

— У них много связей. Если твой друг в Китае, они смогут помочь тебе его разыскать.

Как раз в этот момент деревянная дверь со скрипом отворилась, впуская холодный воздух, и две пары мужских ботинок застучали у входа.

— Здравствуй, Юн-син. Здорово, Го, — поприветствовал их Тхэвон.

— Привет, привет, — пробормотали они, наступая на задники своих ботинок и скидывая их рядом с другой обувью, выставленной рядком на небольшом подиуме.

— Ну-с… — Юн-син — старший из мужчин потер ладони и уселся на пол, задрав штанины.

Щеки у него разрумянились от холода, а когда он наклонился, Суджа заметила розоватую, слегка воспаленную плешь, окаймленную короткими вихрами черных волос. Он сделал жест Го — своему компаньону, который осторожно и неуверенно присел рядом с ним. Го был значительно моложе, с угловатым лицом, которое можно было бы назвать красивым, если бы не вытянутый, слишком выступающий вперед подбородок. Юн-син сидел молча, с выражением крайней сосредоточенности на лице и вертел пальцами скрученную в трубочку бумажку.

Он что-то спросил по-китайски, сверкая глазами на Суджу, после чего снова повернулся к Тхэвону.

— Да, — ответил Тхэвон.

Юн-син прочистил горло, а потом что-то пробормотал себе под нос, быстро и бессвязно.

— Что? — возразил Тхэвон и заспорил с ним по-китайски.

Слова на этом языке изобиловали звуками «ч» и «ш» в совершенно чуждых для уха Суджи вариациях. Юн-син нападал в ответ, и оба они парировали выпады друг друга. Атмосфера постепенно накалялась. Сигареты в пепельницах догорели. Их переговоры, по всей видимости, зашли в тупик, и Юн-син сжал кулаки и отвернулся, рассматривая выстроившиеся в ряду стены глиняные кувшины. Судже стало не по себе. Она незаметно отодвинулась от них и села, прислонившись спиной к стене. Все пошло не так. Тот человек в Пхеньяне не говорил, что она должна будет встретиться с китайскими посредниками.

Тхэвон наклонился к Юн-сину и на этот раз заговорил тихо, задабривая его. Они таращились друг на друга, раскачиваясь вперед и назад, и в какой-то момент Юн-син полез в карман и достал оттуда пачку китайских юаней. Отсчитав большим пальцем примерно половину пачки, он передал ее Тхэвону. Суджа оторвала спину от стены и выпрямилась. Когда она увидела, как Тхэвон взял банкноты, пересчитал и, сложив вдвое, убрал в карман, по ее спине побежали мурашки.

— Что происходит? — спросила она, встав на ноги, и с тревогой взглянула на дверь, прикидывая, сможет ли до нее добежать.

Тхэвон затянулся сигаретой, и огонек на ее конце ярко разгорелся.

— Все хорошо. — Он помахал перед собой рукой. — Эти люди о тебе позаботятся. Они отвезут тебя на место.

— Я не пойду с этими людьми. Я не знаю, кто они, и они не собираются помогать мне с поисками друга, ведь так?

— Я не знаю. Ты можешь спросить у них, они поищут.

— Они даже не говорят по-корейски! — Голос Суджи сорвался на визг.

Тхэвон вздохнул и сказал Юн-сину пару слов на мандаринском диалекте. Тот посмотрел на Суджу и кивнул. Потом Тхэвон повернулся к ней:

— Я сказал ему о твоем друге. Он поможет.

— Но вы даже не знаете подробностей. Откуда им знать, кого искать?

— Это неважно, они расспросят своих людей. Так что сейчас ты пойдешь с ними, и они за тобой присмотрят.

Суджа пыталась оценить ситуацию. Она быстро перевела взгляд с Тхэвона на Юн-сина, а потом взглянула на дверь. В словах Тхэвона не было никакого смысла.

— Где я буду находиться? Вы будете приходить? Нам понадобится переводчик.

— Эти люди отведут тебя в хорошее место. Я позже позвоню, чтобы проверить. — Тхэвон затушил сигарету, промахнувшись мимо пепельницы.

— А почему мне нельзя остаться с вами, пока они будут искать? — резонно спросила Суджа.

— Нет, тебе надо идти с ними, а я позвоню через день или два.

— Я не пойду с этими людьми, — твердо сказала Суджа. — Я заплатила вам, чтобы вы меня сопровождали.