Беглецы - [54]
«Вы совершали налеты на ферму?!» — воскликнула Суджа.
«Ну мы брали только падалицу с земли».
«Гнилые?»
«Забытые. Они были самые вкусные».
«Да ладно тебе».
«Прямо как ты». — Чин фыркнул от смеха и наклонился, чтобы поцеловать ее в смеющийся рот.
«Забытая или вкусная?»
«А сама как думаешь?» — спросил он, гладя в ее ясные глаза, когда их веселье улеглось и уступило место созерцанию.
Рядом с ней прошлое не имело никакого значения; было только настоящее и предвкушение будущего, наполнявшее Чина оптимизмом и верой. С Суджей он мог верить.
«Что ж, тебе лучше обо мне не забывать», сказала она.
«Ты слишком уж вкусная. И к тому же просто так от меня не отделаешься. Я от тебя никуда не уйду».
Она обвила руками его шею, и эти их объятия и запах ее волос врезались ему в память. С этим воспоминанием Чин и уснул на холодном земляном полу.
Проснулся он от цоканья каблуков у входа в тоннель. Чин присмотрелся и разглядел силуэт женщины.
— Эй, девчонки, я здесь! — пронзительным голосом прокричала вошедшая. Судя по всему, она спешила. — Девочкам нужна помощь? Я могу вам помочь. — Она лихорадочно вертела своей птичьей головой из стороны в сторону. — Это ваш последний шанс.
Из глубины тоннеля послышалось шарканье и раздался молодой женский голос:
— Подождите минуту!
Просившая девушка пробилась к свету, держа за руку подругу. Обе были худые, как тростинки, и обнимали друг дружку, чтобы согреться. Они встали перед женщиной, которая держалась от них на расстоянии вытянутой руки. Окинув их оценивающим взглядом, она завела с ними разговор, сосредоточенно наклонив голову. Чину не было слышно, что они обсуждали, пока пришедшая женщина не повысила голос.
— Тебя я возьму, а от нее никакого толку! Кому нужна беременная?! — Женщина, поплотнее закуталась в пальто и воззрилась на девушек. — Решайте.
Подруги прижались друг к другу, как застенчивые подростки; их бледные лица были гладкими, без единой морщинки, но настолько изможденными, что на вид им можно было дать как восемнадцать, так и за тридцать. У одной было узкое овальное лицо, у другой — более широкое с квадратной челюстью, и она оказалась разговорчивее.
— Моя подруга умнее и гораздо симпатичнее меня, — сказала эта девушка. — Пожалуйста, аджумма, если мы поможем ей устроиться, из нее получится хорошая работница.
Женщина посмотрела на беременную девушку: овальное личико, миндалевидные глаза — она была красоткой. Но любой дурак, имеющий глаза, увидел бы, что она ждет ребенка. Даже когда девушка скрестила руки на животе, под ними безошибочно угадывалась дынеподобная выпуклость.
Чин смотрел на симпатичную девушку и гадал, кто сделал ее беременной и почему он сейчас не с ней. Вообще-то, мужчина мог и не знать, что она ждет ребенка. Может, этот человек остался в Северной Корее? А жив ли он вообще? Чин потер лицо рукой. Еще в Пхеньяне он как-то представлял себе, что у них с Суджей будут дети.
Женские голоса в тоннеле стали громче, потому что началась перебранка, и беременная девушка оттолкнула подругу.
— Просто иди и всё, — умоляла она.
— Отведите нас к врачу, — попросила ее подруга пришлую даму.
— Ты представляешь себе, сколько это все стоит?! — взвилась та.
— У нас есть деньги. Пожалуйста, тетушка, отведите к врачу!
— Ей лучше родить, чем избавиться от него. От этого она умрет.
— Но мы слышали, что врачи в Китае делают это.
— А ты не слышала, сколько девушек от этого умирает? Бестолковые сучки! — Женщина повернулась, будто собралась уходить.
— Но аджумма! — не отставала беременная. — Моя приятельница уже так делала и осталась жива.
— Тогда иди к приятельнице. Вам, девчонки, все равно придется расстаться, если вы пойдете со мной. — Женщина повернулась к подруге беременной. — Ты идешь?
Лицо беременной вытянулось. Она сделала шаг вперед и легонько подтолкнула подругу:
— Иди с ней. Я же сказала, со мной все будет хорошо.
Подруга затрясла головой:
— Я тебя не оставлю.
Беременная ее оттолкнула:
— Иди с ней, не глупи.
— Нет, — ответила подруга, уже с сомнением.
— Мне не нужны никакие одолжения! — гневно произнесла беременная девушка. — Тебе надо идти, и ты это знаешь! — Она посмотрела на подругу, потом бросилась к ней на шею и зарыдала. — Иначе нельзя.
Чин наблюдал за девушками и качал головой, с горечью думая о споре, который, казалось, происходил в самом сердце Чосона. Помести двоих северокорейцев на спасательный плот, и что получится? Оба товарища окажутся на дне моря.
— Твоя подружка права, — проворчала женщина. — Ты должна.
И тогда вторая девушка не выдержала:
— Посмотрите на нас, нам не надо было приезжать!
Беременная положила руки ей на плечи, крепко обняла и принялась снова уговаривать:
— Ты же знаешь, что тут нам не место. И никому из нас не станет лучше, если мы обе останемся сидеть здесь и умрем с голоду. Поэтому, если хотя бы ты пойдешь, будет шанс, что потом поможешь и мне отсюда выбраться.
— Она права, — поддакнула женщина.
Подруги выпустили друг друга из объятий, и та, что решила идти, сказала:
— Я пошлю тебе весточку. Если ты соберешься уехать, скажи, пожалуйста, тем, кто тут остается, куда ты направляешься.
— Хорошо, — пообещала беременная.
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
События, которые разворачиваются в романе, происходят в Китае в середине XVII века. Однажды в сердце юной девушки по имени Пион заглянула Любовь. Но вслед за ней пришла Смерть. И это стало для героини началом новой Жизни.
Афганистан, 2007 год. У Рахимы и ее сестер отец наркоман, братьев нет, школу они могут посещать лишь иногда и вообще редко выходят из дома. Надеяться им остается только на древнюю традицию «бача пош», благодаря которой Рахиме можно одеться как мальчику и вести себя как мальчик, — пока она не достигнет брачного возраста. В качестве «сына» ей разрешено всюду ходить и сопровождать старших сестер. Но что будет, когда Рахима повзрослеет? Как долго она будет оставаться «мужчиной»? И удастся ли ей смириться с ролью невесты? Дебютный роман Нади Хашими, американки афганского происхождения, — это рассказ о трудной судьбе, о бессилии и о праве распоряжаться своей жизнью.
Отец шестнадцатилетней Камбили, героини бестселлера нигерийской писательницы Чимаманды Адичи — богатый филантроп, борец с коррупцией и фанатичный католик. Однако его любовь к Богу для жены и детей оборачивается лишь домашней тиранией, страхом и насилием. И только оказавшись в гостеприимном доме тетушки, Камбили понимает, что бывает другая любовь, другая жизнь… Уникальный лиловый куст гибискуса станет символом духовного освобождения.
1930-е годы. Дочь бедной вдовы, юная кореянка Сонджа счастлива — она любима и ждет ребенка. Правда, когда выясняется, что ее избранник женат и готов взять девушку лишь в содержанки, Сонджа от отчаяния принимает предложение молодого пастора и уезжает с ним в Японию. Она надеется на лучшее, но готова ко всему… Так начинается сага о нескольких поколениях эмигрантов — рассказ о чести, национальном достоинстве и о том, чем человек готов пожертвовать ради семьи. Роман, написанный американкой корейского происхождения Мин Чжин Ли, сразу же приобрел популярность и попал в список десяти лучших книг 2017 года по версии журнала The New York Times.