Беглецы - [18]
На протяжении долгих дней женщина варила кашу из соснового луба и заготовленных трав и не трогала добытую Чином кукурузную муку. Боясь разоблачения, она не решалась использовать краденый продукт и нетронутым прятала его в квартире. Муж впадал в ярость, пытаясь найти мешок, и доходил до белого каления от мысли, что их могут застать с этой кукурузой, добытой нечестным путем. Но мать Чина не говорила мужу, куда ее положила. Она разделила муку на три мешочка и припрятала их все в разных местах: один маленький сверток был засунут за отошедшую стенку буфета, другой лежал под полом за дверью, а третий был зашит в подушку и спрятан на дне гардероба из вишневого дерева. Пак искал там, вывалив все из шкафа. Он расшвырял белье, перетряс каждое одеяло и прощупал каждый шов. Ничего не найдя, переключился на кухонные шкафы, сметая все с каждой полки и опустошая ящики. Схватив деревянную ложку, он с такой силой треснул ею по столешнице, что она раскололась надвое, а черпало взмыло к потолку.
— Ты лжешь ради своего бестолкового сына-гэсаки!
Он бросился на жену, но она увернулась и, стараясь защититься от последовавшего за проклятиями удара, вся сжалась и прикрылась руками. Женщина снесла побои молча — ни стона, ни крика, ни единого слова. Она твердо вознамерилась не говорить ему, где спрятана кукурузная мука, — ради его же блага, ради блага семьи. Но зачем позволять ему выбрасывать ценный продукт, когда они умирают с голода?
Умение хранить тайну — залог выживания. Этот урок мать Чина усвоила еще подростком во время Корейской войны, когда войска с юга продвигались на север и ее семья была вынуждена покинуть дом. Тогда они сложили вещи на телегу, нагрузив ее доверху ценной лакированной мебелью, бельем и провизией. Украшения и деньги зашили прямо в одежду и завалили тряпками. Сейчас уже ничего из того, что нужно прятать, не осталось. Не было ни единого камешка, ни единого звена золотой цепочки, чтобы продать. Да и пища теперь имела большую ценность, чем золото. Поэтому мать Чина никак не могла допустить, чтобы кукурузную муку просто выбросили.
Взяв ведерко в левую руку, она начала пробираться сквозь кусты за военным заводом. Ее глаза выискивали хорошо знакомые листочки для сан намуля[9]. Мать Чина часто собирала травы для этого блюда, потому что их можно было вкусно приготовить с кунжутным маслом и солью. Но найти их теперь становилось все труднее и труднее, к тому же уже заметно стемнело. И тут женщина приметила несколько чахлых сосенок, которые еще не ободрали. Похоже, сегодня вечером будет сосновый луб!
Она достала большой кухонный нож и, приставив лезвие к коре, провела вниз по стволу, счищая верхний слой до рыхлого внутреннего. Лубяные стружки закручивались, как ленты белой крепированной бумаги, и падали в ведерко. Так она обработала ствол по кругу, сначала сдирая кору, а затем собирая внутреннюю часть — луб. Время от времени она останавливалась, чтобы примять стружки в ведре. После двадцати минут работы сжатая в кулак рука затекла, и женщина уже не чувствовала ножа. Разжав ладонь, она потрясла рукой, обмотала ее тряпицей и принялась скоблить ствол снова.
Потом женщина быстро перешла ко второму, затем к третьему дереву и, начисто ободрав стволы, осмотрелась вокруг в поисках еще чего-нибудь годного для заготовки. Сорвав немного травы, она поднесла ее к губам — зелень оказалась нежной, но безвкусной. Потом она засунула ногу под длинный кусок ржавого металла, валявшегося в жухлой траве, и приподняла его — бледных грибов под ним не оказалось, только немного чахлых белых от отсутствия света побегов, прижатых к земле и похожих на спутанные волосы. Мать Чина встала, прижала обе руки к пояснице и потянулась. Изо рта вырвались завитки пара и исчезли в синих сумерках. К тому времени как ей удастся добраться до дому, уже будет ночь. Женщина повернулась и пошла в сторону дороги, чувствуя, как под ногами хрустит мерзлая земля.
Вернувшись со своей добычей домой, мать Чина извлекла из-под мойки ступку с пестиком и бросила в каменную чашу немного добытых стружек. Она наклонилась вперед и налегла со всей силой на пестик, чтобы растолочь сосновый луб в порошок. Поворачивая чашу, она постепенно добавляла еще немного коры, а рыхлые стружки так и норовили выскользнуть из ступки. Женщина провела кончиками пальцев по жалкому комку грубых белесых волокон и тяжело вздохнула. Сегодня не получится добавить сан намуль — нет ни травы, ни грибов, которые иногда встречаются возле сырых строений, да и редиски не осталось. Будет только сосновый луб. Зачерпнув из ведра воды, хозяйка вылила ее в чашу и стала наблюдать за тем, как она пузырится и растекается между желтыми хлопьями, постепенно пропитывая их. В ноздри ударил запах сосновой смолы, от которого женщину слегка замутило.
Она подняла глаза на кухонные шкафчики, и взгляд ее остановился на последней дверце в дальнем углу кухни. В квартире семейства Сим за стенкой было тихо. У Ваков — соседей по другую сторону — тоже тишина, лишь доносилось унылое постукивание пестика да приглушенный разговор хозяйки Вак с дочерью. В это время они, как обычно, готовили ужин.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
События, которые разворачиваются в романе, происходят в Китае в середине XVII века. Однажды в сердце юной девушки по имени Пион заглянула Любовь. Но вслед за ней пришла Смерть. И это стало для героини началом новой Жизни.
Афганистан, 2007 год. У Рахимы и ее сестер отец наркоман, братьев нет, школу они могут посещать лишь иногда и вообще редко выходят из дома. Надеяться им остается только на древнюю традицию «бача пош», благодаря которой Рахиме можно одеться как мальчику и вести себя как мальчик, — пока она не достигнет брачного возраста. В качестве «сына» ей разрешено всюду ходить и сопровождать старших сестер. Но что будет, когда Рахима повзрослеет? Как долго она будет оставаться «мужчиной»? И удастся ли ей смириться с ролью невесты? Дебютный роман Нади Хашими, американки афганского происхождения, — это рассказ о трудной судьбе, о бессилии и о праве распоряжаться своей жизнью.
Отец шестнадцатилетней Камбили, героини бестселлера нигерийской писательницы Чимаманды Адичи — богатый филантроп, борец с коррупцией и фанатичный католик. Однако его любовь к Богу для жены и детей оборачивается лишь домашней тиранией, страхом и насилием. И только оказавшись в гостеприимном доме тетушки, Камбили понимает, что бывает другая любовь, другая жизнь… Уникальный лиловый куст гибискуса станет символом духовного освобождения.
1930-е годы. Дочь бедной вдовы, юная кореянка Сонджа счастлива — она любима и ждет ребенка. Правда, когда выясняется, что ее избранник женат и готов взять девушку лишь в содержанки, Сонджа от отчаяния принимает предложение молодого пастора и уезжает с ним в Японию. Она надеется на лучшее, но готова ко всему… Так начинается сага о нескольких поколениях эмигрантов — рассказ о чести, национальном достоинстве и о том, чем человек готов пожертвовать ради семьи. Роман, написанный американкой корейского происхождения Мин Чжин Ли, сразу же приобрел популярность и попал в список десяти лучших книг 2017 года по версии журнала The New York Times.