Беглецы - [17]
— Что скажешь? — Суджа взяла снимок обеими руками и подняла его повыше.
Взгляд Чина был прикован к ней.
— Хорошо, — выдавил он из себя.
— Только хорошо? — возмутилась она.
— Прекрасно.
— Я про фотографию, оппа!
— Я ее уже видел.
— Нет, это новая. Я вчера снимала в Институте танца.
Тени на снимке превратились в ряды женщин в национальных платьях со склоненными головами и ниспадающими на платья лентами.
— Посмотри, какая композиция, — сказала Суджа.
— Хорошая композиция.
— Ты же не смотришь.
— Прости.
— Ладно, забудь. — Суджа потянулась за чем-то позади Чина, слегка задев его рукой по ребрам. — Подуй на нее, чтобы скорее высохла, — попросила она, протягивая ему щипцы. — Если я опять опоздаю, отец узнает.
Она повернулась к другой ванночке и резко замерла:
— Так что же произошло с твоим лицом на самом деле? Кто мог сотворить с тобой такое?
— Ты не опоздаешь… — Голос Чина дрогнул.
Опустив в ванночку очередной снимок, Суджа ждала, что Чин скажет дальше. Она надеялась, что он объяснит ей, что случилось с ним в Янгдоке, но чем дольше затягивалась пауза, тем сильнее менялась атмосфера в комнате.
— Суджа… если со мной что-нибудь случится… ничего не случится, но если вдруг когда-нибудь…
Она медленно подняла взгляд на Чина:
— Что-то ведь произошло, да?
— Ты должна знать, что самый важный человек в моей жизни находится сейчас со мной в этой комнате. — Он накрыл ладонью ее руку, и их пальцы переплелись.
Лицо девушки было освещено красным светом. Ему хотелось прижать ее к себе, потеряться в глубине ее темных глаз и рассказать ей все.
— Что случилось? — прошептала она.
Чин оценил, насколько подходящим был момент: они одни в темном безопасном месте, и если он собирался рассказать ей все, то сейчас было самое время. Но потом Чин подумал о возможных последствиях такого признания, о цепочке событий, которая может сложиться, если ее вдруг начнут допрашивать, и о том, как это может изменить их отношения и повлиять на отношения каждого из них с государством.
— Ничего, — ответил он, — ничего не произошло.
— Не лги.
Чин покачал головой.
Суджа молчала. Есть вещи, которые не будешь обсуждать с друзьями или даже в кругу семьи. Ты просто отправляешь их в дальние уголки сознания и привыкаешь молча носить в себе, загоняя все дальше и тем самым делая их только мрачнее. Все полотно жизни в Северной Корее было в черных прорехах, но каким-то образом оно не разваливалось. Так у них произошло с дядей Ху: он исчез из их жизни и стал одним из «сгинувших». У каждого были свои потери, и все знали по собственному опыту, что их нужно запечатать глубоко в себе и жить дальше, никогда это не обсуждая.
«Люди порой чересчур быстро оправляются от горя, и тем лучше для них».
— Ты же не совершал никаких глупостей? — осторожно спросила Суджа, не глядя на него.
— Нет, — прошептал он.
На самом деле он совершил колоссальную глупость, государственную измену, и надеялся, что Дорогой Великий Руководитель никогда об этом не узнает. Отец разозлился на него за дело: этим поступком он подверг опасности всю семью. Чин молился, чтобы его преступление со временем было забыто, а жизнь шла дальше, как и было запланировано.
Их взгляды снова встретились, но что-то между ними уже поменялось.
— Опасно приходить на учебу в таком виде, — сказала Суджа, глядя ему прямо в глаза. — Это не похоже на несчастный случай.
— Я должен был тебя увидеть.
— Мы можем встретиться не в университете. Я могу прийти к тебе, после того как схожу в редакцию.
— Я не сделал ничего плохого. Мне не нужно прятаться.
При этих словах с лица Суджи немного спало напряжение.
— Это хорошо, что тебе нечего скрывать. Но тебе все равно могут начать задавать вопросы, поэтому ты должен быть осторожнее.
— Я знаю.
— Хорошо, — неуверенно произнесла Суджа и потянулась к Чину, чтобы обнять его. — Теперь мне надо идти, но мы ведь еще увидимся ближе к вечеру?
— Да.
Сунув под мышку папку с напечатанными фотографиями, она вышла. Чин хотел пойти следом, но услышал, как Суджа громко поздоровалась с кем-то в коридоре. Он замер, взявшись за ручку, и уперся головой в дверь, дожидаясь, когда стихнет разговор. От напряжения на его лбу выступили бисеринки пота. Чин слышал, как удалялись шаги Суджи, а ее голос становился все тише и тише, пока совсем не растаял.
Открыв дверь, он расправил плечи и вышел в пустой коридор, стараясь выглядеть спокойным и собранным. Сейчас он пойдет по коридору, как честный гражданин и студент, каким был всегда, и будет вести себя уверенно, как будто ничего не случилось. Чин очень надеялся, что никто ни о чем не узнает.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Надвигалась зима. Небо сделалось тяжелым и подернулось темной ноябрьской пеленой, отчего день стал неотличим от вечера. В девятистах километрах от Пхеньяна, на главной улице маленького городка Янгдок, ощетинившиеся голыми ветками деревья гнулись от порывов холодного ветра. Было уже поздно, слишком поздно для того, чтобы добывать корни или луб, но мать Чина надеялась найти хоть что-нибудь, поскольку дома давно не осталось продуктов. Она быстро шла вдоль заброшенного военного завода, за которым рос густой кустарник. Белое ведерко, которое она прихватила с собой, при каждом шаге билось о ее бок.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
События, которые разворачиваются в романе, происходят в Китае в середине XVII века. Однажды в сердце юной девушки по имени Пион заглянула Любовь. Но вслед за ней пришла Смерть. И это стало для героини началом новой Жизни.
Афганистан, 2007 год. У Рахимы и ее сестер отец наркоман, братьев нет, школу они могут посещать лишь иногда и вообще редко выходят из дома. Надеяться им остается только на древнюю традицию «бача пош», благодаря которой Рахиме можно одеться как мальчику и вести себя как мальчик, — пока она не достигнет брачного возраста. В качестве «сына» ей разрешено всюду ходить и сопровождать старших сестер. Но что будет, когда Рахима повзрослеет? Как долго она будет оставаться «мужчиной»? И удастся ли ей смириться с ролью невесты? Дебютный роман Нади Хашими, американки афганского происхождения, — это рассказ о трудной судьбе, о бессилии и о праве распоряжаться своей жизнью.
Отец шестнадцатилетней Камбили, героини бестселлера нигерийской писательницы Чимаманды Адичи — богатый филантроп, борец с коррупцией и фанатичный католик. Однако его любовь к Богу для жены и детей оборачивается лишь домашней тиранией, страхом и насилием. И только оказавшись в гостеприимном доме тетушки, Камбили понимает, что бывает другая любовь, другая жизнь… Уникальный лиловый куст гибискуса станет символом духовного освобождения.
1930-е годы. Дочь бедной вдовы, юная кореянка Сонджа счастлива — она любима и ждет ребенка. Правда, когда выясняется, что ее избранник женат и готов взять девушку лишь в содержанки, Сонджа от отчаяния принимает предложение молодого пастора и уезжает с ним в Японию. Она надеется на лучшее, но готова ко всему… Так начинается сага о нескольких поколениях эмигрантов — рассказ о чести, национальном достоинстве и о том, чем человек готов пожертвовать ради семьи. Роман, написанный американкой корейского происхождения Мин Чжин Ли, сразу же приобрел популярность и попал в список десяти лучших книг 2017 года по версии журнала The New York Times.