Беги, если сможешь - [12]

После обеда наступало время для размышлений, и он посылал нас на долгие прогулки, чтобы мы могли настроиться на целительную вибрацию природы, — или же мы пели, а летом купались. Потом мы возвращались к работе: строили хижины, трудились в поле или в саду. Затем наступал черед ужина, очередной медитации и иногда — очередному купанию или прогулке.

Вскоре после того, как Аарон взял на себя руководство коммуной, наши вечерние костры стали проходить по-другому. Вместо песен теперь у нас происходили собрания под названием «сатсанг», что переводится с санскрита как «собрание в поисках истины». Мы говорили о том, что пережили за день, кто-то плакал, кто-то смеялся или даже злился. Аарон объяснял, как понять себя, выпустить наружу деструктивные эмоции и продвинуться к достижению цели своей жизни. Как-то раз я с изумлением услышала, как мать рассказывает, что наконец справилась с гневом на своего отца, который оставил семью ради другой женщины, когда моя мать была подростком.

Мы много говорили о радостях аскетизма и строили планы на будущее, когда коммуна должна была обрести полную автономию.

— Мы всего лишь слуги земли, — говорил Аарон. — Мы должны ценить и оберегать ее.

Он говорил, что природные катастрофы — это стоны страдающей земли, и все мы проникались искренней ненавистью к лесопилкам.

Все мы с радостью приняли Аарона, но с его братом Джозефом дело обстояло сложнее. Он был тихим, но отнюдь не смирным, наоборот: казалось, он в любую секунду готов взорваться. Они с Аароном были похожи, но все черты брата в Джозефе были словно искажены: уголки губ опущены сильнее, кожа бледнее, а лицо более угловатое. Волосы у него были редкие, и он каждый день заплетал косу и перевязывал ее кожаной тесемкой.

Между собой, однако, братья были близки, и я не могла понять, видит ли Аарон, как остальные боятся Джозефа. Аарон говорил, что его брат — эмпат и чувствует неискренность окружающих. Во время медитации Джозеф мог вдруг вскочить и закричать на кого-нибудь. Как-то раз он ударил Хайди по плечу. Мы были шокированы. Койот хотел дать ему сдачи и уже сжал кулаки, но Аарон что-то шепнул ему и увел брата с собой — прочищать его чакры.

Аарон говорил нам, что Джозеф чувствует, кому из нас больше всего нужно исцеление и кому тяжелее всего приходится в духовной борьбе. Эти люди могли в любой момент заболеть, и он уводил их с собой, пока мы работали или медитировали. Как правило, в частных сеансах нуждались только женщины — это потому, что мы более чувствительны, объяснял он.

Иногда Джозеф целыми днями не выходил из палатки, отказывался есть и часами медитировал. Аарон восхищался его рвением, и остальные начали поступать так же. После медитаций в парной Джозеф иногда говорил, что слышит пение злых духов в лесу или какую-то музыку.

— Джозеф лучше, чем остальные, чувствует негативную энергию, — объяснял Аарон, — поэтому он слышит то, что нам недоступно.

Теперь я полагаю, что Джозеф страдал шизоаффективным расстройством личности, усугубленным галлюцинациями и паранойей, а закрывался в палатке он во время приступов депрессии.

Через пару месяцев нашей жизни в коммуне Аарона во время медитаций посетило видение: он понял, как достичь высшего уровня осознанности, и попросил сильнее нагреть камни в парной — обычно их разогревали на костре, клали в печь и поливали водой. Он зашел в парную один, сказав, что никто другой не должен пострадать, если что-то пойдет не так. Шли часы, мы с тревогой ждали снаружи, приготовив ему воду и фрукты. Когда он наконец выполз оттуда, красный и оглушенный, то пробормотал, что наконец достиг нирваны, и упал в обморок.

Все бросились к Аарону и принялись поливать его водой, пытаясь сбить температуру. Он пришел в себя не сразу, но тут же встал, решительно отвергнув нашу помощь, и, еще покачиваясь, объявил:

— Случилось чудо. Я умер и побывал на той стороне. Это произошло.

Он расхохотался, но это был радостный смех — так смеется человек, не верящий своему счастью. Все непонимающе смотрели на него.

— Я поднялся и вдруг оказался рядом с вами, — продолжал он дрожащим голосом. — Я даже видел, как Джой уронила чашку.

Джой ахнула и прикрыла рукой рот.

— Так и было!

— Я видел всех вас, слышал ваши разговоры, слышал ваши мысли. Потом я почувствовал, как поднимаюсь по туннелю на небо. В конце меня ждал он — яркий белый свет. Я чувствовал такую любовь и гармонию!

На лице его был написан экстаз от пережитого, взгляд затуманился, а в голосе звучало благоговение.

Аарон рассказал, что Свет спросил, какие знания он обрел и кого любил, а потом показал ему сцены из его жизни. Он видел, что некоторые души застряли в туннеле, — духи объяснили ему, что они недостаточно узнали, поэтому их посылают обратно, прожить жизнь заново. Духи также сказали Аарону, что самоубийцы не смогут попасть на небо, пока не исцелятся: им нужно больше времени, чтобы понять ошибочность своего выбора. То же относится к наркоманам. Затем Свет сказал, что Аарон должен делиться своими знаниями.

— Вдруг я почувствовал, что меня тянет, я лечу вниз и снова оказываюсь в своем теле, — завершил он рассказ.