Бег по песку - [24]

«Будто бы я вхожу в тот же ресторан где и она, но со сногсшибательной молоденькой блондинкой. Да! Именно молоденькой. Лет восемнадцати — двадцати. Пусть она почувствует свой стареющий возраст и пусть лопнет от зависти. И что б в ресторане меня знали музыканты и упросили что-то спеть из своего репертуара. И я бы спел! И посвятил бы песню любящей меня блондинке. А Карлота бы кусала ногти и с тоской взирала на сцену с явным сожалением об утраченном! А я бы ещё и сделал вид, что не узнал её. И даже, если бы она напомнила, долго делал вид, что вспоминаю и, наконец, воскликнул бы: — А! Помню! С вашим отцом я пил его лучшее вино. Передайте Фернандо от меня самый сердечный привет! — А потом ушёл бы, безразлично повернувшись к ней спиной!»

Уже почти стемнело, и поредчавшие автомобили проносились с включёнными фарами. Но я этого не замечал. Как не замечал и того, что мои брюки и рубашка всё больше и больше покрывались фиолетовыми пятнышками от сока переспевшей ежевики. Я кормил своё тело ягодами, а помутнённый любовными переживаниями рассудок, несбыточными детскими фантазиями.

Поэтому, я даже сразу не обратил внимания на остановившийся на дороге автомобиль. Но когда тот сдал задом и заехал в заезд между участками, а потом погасил фары — я замер.

А вдруг, это владелец ежевики? Хотя вряд ли. Скорее это кто-нибудь из соседей. Но прошло минуты три — никаких движений и звуков.

Мгла сгущалась прямо на глазах, и я ужаснулся, представив, как буду выбираться обратно на дорогу среди торчащих со всех сторон колючек. Я уже было пришёл к мысли, что это какая-то влюблённая парочка заехала в укромный уголок, как вдруг дверь открылась, и со стороны водителя вышел здоровый мужчина. Он мне сразу показался знакомым и, внимательно вглядевшись, я узнал в нём «самурая», с которым мы столкнулись сегодня утром. Только и не хватало, что бы он предъявил мне претензии в нарушении чужой территории!

А тот постоял с минуту, чутко прислушиваясь и внимательно оглядываясь по сторонам. Потом, к моему облегчению, подошёл к калитке и открыл её ключом. Заглянул во внутрь усадьбы и вернулся, неожиданно, к машине. Опёрся грузным задом на заднее крыло, достал сигарету и закурил. Мне даже показалось, что он продолжает осматривать всё вокруг. Он был так близко, что я отчётливо уловил запах сигаретного дыма. Даже самому захотелось закурить. «Ладно, — подумал я. — Выберусь на дорогу, — закурю». А самурай согнутым пальцем постучал по заднему стеклу и сказал:

— Выходи!

На его команду задняя дверца открылась и вышла высокая стройная женщина в поблескивающем вечернем платье, шлейф которого волочился по земле. Она тащила за собой вяло упирающегося мальчонку лет восьми-девяти. Одет он был в спортивную футбольную форму. Пронесшийся по дороге автомобиль добавил резко освещения, и я содрогнулся, рассмотрев лицо ребёнка. Оно было как маска! Остекленевшие глаза бессмысленно блестели, а по подбородку, изо рта, текла слюна! Ребёнок явно был болен! А возможно, он был таким с самого рождения. Так вот почему они не хотят лишний раз показывать своё дитя на люди. Я даже проникся глубоким состраданием к самураю, как вдруг он сердито проговорил вслед женщине, уже вошедшей в калитку:

— Глаз с него не спускай и держи телефон постоянно при себе! — на что женщина зло ответила:

— Ты своё дело делай, а мне не указывай! — и закрыла калитку.

Самурай зарычал в ответ что-то нечленораздельное и сел в машину. Завёл мотор и поехал в сторону Нои.

А я стоял, не шевелясь, продолжая напряжённо думать. «Что-то здесь не так! Не чисто всё это! Явно отдаёт каким-то криминалом! Самурай — очень плохой человек, это видно сразу. Женщина тоже не подарок и совсем его не боится, а, скорее всего, даже ненавидит и презирает. А ребёнок? Почему он так странно выглядит? Он мог быть таким от рождения, но такого же эффекта можно ждать и от лекарств и от наркотических средств. Может быть? Может! В таком случае, возможно, что его похитили! Точно!»

Я даже запрыгал на месте от возбуждения и в результате больно укололся в нескольких местах. Это меня немного привело в чувство реальности, и я стал выбираться на дорогу. Но мыслить стал более трезво и взвешено: «Если это похищение, то достаточно просто дать запрос в полицию. Для меня это не проблема. Но если здесь всё в порядке? Как я тогда буду выглядеть? Полным идиотом! Значит надо первоначально выяснить о людях, живущих в этой усадьбе. И то — незаметно. У кого? Конечно же, у Фернандо! Он здесь должен всех знать. И дома он сейчас сам. Молодята (при этом воспоминании у меня неприятно заныло сердце) гуляют в ресторане, и будет вполне удобно зайти на чашечку кофе и выведать нужные сведения».

Придя к этому решению, я чуть ли не бегом, кинулся к усадьбе Фернандо. И был очень удивлён увидя во дворе оба автомобиля. «Значит, они уже вернулись? — мне не хотелось их видеть, но что поделаешь. — Дело, прежде всего!» — уговаривал я себя, обходя дом по слабо освещённой дорожке. И уже хотел выйти во внутренний двор, который был залит светом нескольких ярких фонарей, но остановился у самого угла как вкопанный, услышав фразу сказанною Карлотой: