Байки - [36]

Да, давно, ещё на пятом курсе к нам в группу пришли несколько с заочного отделения. Не помню их почти. Один помнится, работал на бензозаправке, а другой на каком-то стадионе. Остальные ещё где-то. Так вот, Генеральным оказался “бензозаправщик”! Который доктор этой непонятной Академии. И мы друг друга почти сразу узнали, хотя прошло тридцать лет с небольшим. Правда, фамилий друг друга мы не помнили.

После обычных “а ты как?” протянул ему заявление. “Зачем? - говорит, - разве тебе мало? Ты что, больше получаешь на стороне?” Отвечаю, что больше, гораздо. Сколько именно? А чего скрывать, сорок пять тысяч в месяц, против пяти с половиной здесь.

Он аж взвыл: “Я Генеральный директор, получаю всего сорок, а ты, какой-то тухлый ведущий инженер – сорок пять! Да таких ведущих, выйди на перекрёсток, каждый третий , - четвертый.”

Меня это задело. Понимаешь, говорю, ты получаешь, а я зарабатываю. Какая разница? А вот такая, что мне хозяин предприятия платит, а он зря не станет. И пока я стал ведущим, не один год проработал. И я себе цену знаю. И меня знают. А ты где и кем работал, бензин бодяжил? Так что касается перекрёстка, так на том же перекрёстке таких - каждый первый. Доктор, твою мать. И заявление со стола забрал, понял, что не подпишет.

Он вскочил с кресла: “Это ты у меня работаешь, а не я у тебя, понял! Я Генеральный директор, понял! Генеральный!” – “Генеральный, говоришь? Знаешь, как тебя зовут, нет? Генитальный директор, понятно?” Судя по всему, слово ему незнакомо. “Не знаешь, что это? Поздравляю.” Спустил вниз молнию на гульфике и показал: “Вот это и есть гениталии.” Он остолбенел.

Повернулся и пошёл к двери. И уже закрывая её услышал, как он орёт в телефонную трубку, чтобы меня на проходной не выпускали. Поднялся этажом выше, в лабораторию к своему приятелю. Поговорили, посидели, а потом я вышел через проходную для автотранспорта. Знакомый охранник спросил, не на меня ли охота, в чём дело? Я рассказал и он пришёл в восторг: “Да ты чего! Вот это да! Слушай, я ребятам расскажу.” И я великодушно разрешил.

Начальник отдела сказал, что отпуска за свой счёт запрещены отдельным приказом. То есть, либо сиди на пяти пятистах, либо вали. Ну и уволился.

Через некоторое время дошли слухи, что он в каком-то академическом институте проректором по научной работе фигурирует. М-да.

Упаси нас, Господи Боже, от таких руководителей. Хотя, Зурабов, братья Фурсенко, Голикова, Сердюков, Скрынник – чем лучше? Цветут и пахнут. И несть им числа. Время такое, значит.

Предоперационная рубаха

Мы выколачивали траки перед постановкой танков в боксы, грохот и звон стоял ужасный. Женечка уронил на ногу домкрат и вякнул так, что все услыхали. Повезло парню, умудрился свалить на себя такую дуру. Женька и Евгеша оттащили его бегом в машину – и в лазарет загипсовываться.

Через пару недель Женька и Евгеша в машину и в лазарет оттащили меня с острым приступом аппендицита..

Там мне сразу вкатили укол, дали таблетку и я “поплыл”. Подошла медсестра и сказала, что она меня побреет. Я не понял, потому что был выбрит. Женечка, хромающий рядом на костылях, объяснял мне, что я ничего не понимаю и что меня ждёт несказанное удовольствие. Почему она стаскивает с меня кальсоны, зачем это надо? Соображал я туго, тем не менее, когда она стала намыливать мне в паху, придерживая рукой, я, как выразился Женечка, заволновался.

“Ань, ты что, первый раз эту штуку в руках держишь, что ли? Видишь, парень волнуется. Давай, я сам его побрею, а как это в руках держать, я тебя научу. Вот сегодня вечером, ага?”

Пользуясь моей беспомощностью, он выбрил мне грудь, живот и пах. Как он потом сказал, сделал из меня мужика.

Дней через пять после этого Женька собрался в самоволку. Прыгая через забор перекатом с разбега, он “приземлился” на голову проходящего мимо сапёрного старлея и разбил ему голову каблуками.

Во-первых, вместо подковок Женька забил в каблуки шарики из подшипника,

во - вторых, он был килограмм на пятнадцать тяжелее семидесятикилограммового Женечки. Женька сходу махнул через забор назад, а старлея Евгеша “совершенно случайно увидел” лежащим под забором без сознания и отвёз в лазарет с тем же Женькой с разрешения дежурного по части.

К тому времени Женечка близко сошёлся с пехотным литером, таким же брандыхлыстом. Рыбак рыбака, понятное дело. Они хромали на костылях по лазарету, рассказывали анекдоты, пытались некоторых накормить слабительным, подсовывали под кровать выздоравливающим табуретку вверх ножками, меняли прикроватные тумбочки местами. Нормальные армейские шутки.

Они сказали сапёрному старлею, что необходимо готовиться к операции и одели его в женскую сорочку, сняв кальсоны. Мол, это такая предоперационная рубаха для офицеров. Мы после операции первые несколько дней лежали без кальсон, поэтому он поверил.

Советские женские сорочки тогда были, мягко говоря, специфическими, если кто помнит, на женское белье непохожими. Его слегка смутило нечто вроде красного цветочка на левой стороне груди, но ему объяснили: это как раз и есть символика операции на голове. Как человек военный и привычный к дисциплине, парень спокойно улёгся на койку в “предоперационной” рубахе. Наверно, женщины, с которыми он общался, таких не носили. Или ещё как-то.