Батя, Батюшко и Бэмби - [105]

— Больше никаких игр, только шахматы. Будем сидеть вечерами за клетчатой доской.

Она посмотрела на противоположную стену. Там на полке стояла шахматная доска. Сейчас она была сложена, а раньше иногда разложена, на ней стояли фигуры. Порой Оле казалось — недоигранная партия, порой — фигуры расставлены в определенном порядке для решения задачи. Ей было интересно: Денис играет с кем-то? Сам с собой? Или просто разбирает комбинации?

— Ты же умеешь? — задала она вопрос, ответ на который был очевиден.

— Да, мама научила. Правда, я играю не очень хорошо и регулярно проигрываю Валентину Денисовичу.

Тот же самый ровный тон.

Создай иллюзию нормальности.

Та же самая боль. И Оля понимает, что дальше ступать нельзя — топко. Может быть, потом… он сам… расскажет.

— Ну вот! — пожалуй, излишне бодрым тоном. — Зато теперь у тебя появится шанс выигрывать. У меня с детства не было регулярных тренировок. И кстати, о тренировках.

Оля села на кровать и обернулась к Денису. Говорить о сыне лежа было неудобно.

— Кажется, идея с новой секцией оказалась удачной. Никита не забыл футбол, но понял, что есть что-то еще, кроме него. Спасибо.

— Скоро за каждое спасибо я буду тебя кусать. Совмещать, так сказать, приятное с полезным. Или шлепать — это уж как вам больше нравится.

Оля вздохнула. Она еще не закончила, наоборот — собиралась духом. Сколько их — сложных для обсуждения тем? Как найти правильные слова, чтобы грамотно озвучить? А озвучивать надо, обязательно. Оля это понимала. Надо, если они хотят жить вместе.

Но как же это трудно! Она прикрыла плечи простыней — словно оделась. И решилась.

— Денис, я много думала про Никиту и его отца и… их встречу… Ты можешь, конечно, отказаться. Ты имеешь на это право, но… но я бы хотела, чтобы мы встретились все вместе. Чтобы это было не в укромном уголке — я привела ребенка в сквер и «вот, Никита, это твой папа», а… чтобы он пришел к нам домой и увидел… чтобы было ясно, у Никиты все есть: настоящая семья и человек, которому он нужен. Чтобы сразу все расставить по своим местам. Хочет общаться с ребенком? Пожалуйста. Но… но у Никиты есть люди, которые его любят.

Она несколько дней готовилась к этому важному разговору, находила аргументы, проговаривала их про себя и сейчас, почти не сбиваясь, заготовленными словами произнесла монолог, который самой вдруг показался театральным. Оля знала только одно: она не имеет права лишить Никиту встречи с отцом. Но знала так же и то, что не даст этому событию разрушить созданное с таким трудом. Вся ее жизнь — борьба. И Оля будет бороться дальше. За свое счастье.

Денис внимательно выслушал выступление, не перебивал. Помолчал. А потом тоже сел. И обнял со спины, тихо сказав:

— Я не против.

Словно камень с души упал, тяжелый, темный и холодный. Все у них получится. Все будет хорошо.

— Спаси… — Оля оборвала себя на середине слова, вспомнив угрозу быть укушенной или отшлепанной.

Оборвала и засмеялась — настолько забавным вдруг показалось наказание, настолько огромным было облегчение.

И они уже дурачились оба. И когда застилали кровать, перекидываясь подушкой, и когда одевались, обнаружив, что у обоих вдруг оторвались пуговицы — бывает же так. И позже, когда ехали домой в машине.

— Пришьешь мне пуговицу, Бэмби?

— На лоб? — Оля вдруг вспомнила услышанный в какой-то другой жизни разговор.

— Почему на лоб? — удивился Денис. — Ты думаешь, мне пойдет?

— А вот посмотрим.

— Нет, ты все-таки объясни, почему на лоб.

— Знаете, доктор Батюшко, давным-давно, когда я имела честь только познакомиться с вами, кроме всего прочего узнала, что вы имеете практику прописывать пришивание пуговиц на лоб прекрасным медсестрам. И я подумала: всем прописывает, а сам не имеет. Непорядок.

Денис расхохотался.

— Пуговица показана как метод купирования чрезмерно активного увлечения доктором. А я свое чрезмерное увлечение прекрасным Бэмби лечить не намерен, — сказал он, отсмеявшись.

— Вот в чем не откажешь докторам, так это в красивом разборчивом почерке и в умении говорить о диагнозе загадочными фразами.

— Хорошо, скажу прямым текстом: на куртку мне пуговицу пришей, пожалуйста. А на лоб — лишнее.

— Я подумаю… куда тебе лучше пришить пуговицу. Но куртку в список вариантов включила.

Оля совершенно не хотела становиться серьезной и хулиганила от души. Денис улыбался.

Это был прекрасный пятничный вечер.

А в воскресенье пришел гость.

Глава 15. Quot capita, tot sensus [46]

Мысли о воскресенье Денис от себя старательно гнал. Но как забыть про него, если Никита пришел в совершеннейшее возбуждение. «Папа нашелся, представляешь, Денис?! Мой папа нашелся! Он сначала потерялся, а теперь нашелся!»

Да пропади он пропадом, папенька ваш…

Нет, конечно, Дэн себе не позволил никаких реплик. Но думать-то ему никто не запретит, верно? Что это за человек, кто он? Никита похож на него хоть чем-то? Судя по Олиной реакции, она к отцу ребенка не испытывала никаких положительных чувств, но когда-то же была с ним близка. Некстати подала голос ревность. И Денис не знал, кого он ревнует больше — Олю или Никиту к этому неизвестному грядущему воскресному гостю. Но в чем был уверен точно: он очень благодарен Оле за то, что встреча состоится здесь, дома. Если бы они встречались где-то без Дэна — с ума бы сошел, факт. А тут, дома, у него дома…