Батурино – гнездо родное - [58]
Дядя внимательно прочитал стихотворные творения племянника, усмехнулся, взял перо, окунул его в чернильницу, написал свою оценку: «Сии стихи Христу и Спасу подобны молодому квасу» и вернул рукопись Андрею. Он прочитал дядину рецензию, печально улыбнулся, пожал плечами и положил свои творения в ящик комода… Писать стихи он, конечно же, не расхотел. Продолжил свое стихотворчество… А стихи, показанные дяде, были напечатаны в Киеве, где он обучался в Духовной Академии…
Пришла весна 1838 года. Андрей Капустин сдал экзамены последнего семинарского курса. Казалось бы, учеба закончена. Он уже мечтал о том, чтобы поехать в Москву, поступить в Духовную Академию, в которой обучается его старший брат Платон. Он пишет об этом желании брату. Получает ответное послание. Платон рад выбору Андрея, готов помочь ему, прислать на дорогу денег.
Но архимандрит Иона, ректор семинарии, решает по-своему. Он говорит племяннику, что тот недостаточно подготовлен богословски и благословляет его провести в семинарии еще один год. Слово его окончательное, обжалованию не подлежит.
Андрей ошеломлен решением дяди-ректора. Его планы рушатся. Он лежит у себя в комнате на кровати, отвернувшись к стене, думает, что предпринять. Огонек негодования разгорается у него в душе. В голову приходят мысли – бросить все, собраться и тайно отправиться на родину – в Батурино, к дорогим папеньке и маменьке. А там… Что там дальше? Бог весть… Но что-то предпринять надобно, показать свою самостоятельность.
Андрей совсем уже было решился бежать в Батурино. Внезапное препятствие удержало его от неверного шага – в семинарии случился пожар. Его потушили. Семинарское начальство, дядя-ректор, раздумывали о причинах бедствия – несчастный случай, самовозгорание или злонамеренное преступление – поджог. Так и не приняли никакого решения и оставили все без последствия, начав ремонтные работы.
Пожар в семинарии и удержал Андрея от побега в Батурино. Он подумал, что его могут обвинить в поджоге, а этого ему никак не хотелось. Не хотелось подводить дядю-ректора. Он остался в Екатеринославе.
Еще прошел один год жизни. Семинария была закончена в 1839-ом году. Андрей радовался. Впереди его ждало что-то новое, неизведанное…
По распоряжению начальства Екатеринославской семинарии, большое влияние на которое оказывал дядя-ректор, архимандрит Иона, Андрея Капустина направляют в Киев – на обучение в Духовную Академию. Он, смирившись, безропотно принимает это направление, видя в этом волю Божию… Простившись с дядей, взяв у него благословение на труды, простившись с екатеринославскими знакомыми, он отправляется в Киев, прибывает в этот город, именуемый – «мать городов русских», поселяется на жительство при Академии и вскоре приступает к обучению.
Учеба в Академии идет своим чередом. Днем Андрей сидит на занятиях, слушает лекции профессоров, обогощается новыми знаниями. В свободнее время он, человек любознательный, с душой путешественника-исследователя, ходит по улицам Киева. Вот Аскольдова могила. Вот берег Днепра, где равноапостольный Великий Князь Владимир, «Красно Солнышко», крестил киевлян, положив тем самым начало распространения христианства на Руси.
Киево-Печерская Лавра – третий удел Божией Матери на земле, основанная преподобными Антонием и Феодосием Печерскими, с ее нетленными мощами чудных подвижников – Алипий иконописец, Марк гробокопатель, Матфей прозорливый, Пимен многоболезный, Илия Муромец и множество других святых, про которых есть вот такое повествование.
Было это в лето от сознания мира 6971-ое, от Рождества же Христова 1463. На княжеском престоле в Киеве в это время сидел Симеон Александрович Олелькович, жив был и брат его Михаил. Архимандритом монастыря Печерского был тогда блаженный Николай. Некто от братии, священноинок Дионисий, называемый Щепа, в день светлого праздника Христова вошел в пещеру преподобного Антония покадить тела усопших святых. Придя на место, называемое общиной или трапезной, Дионисий, покадивши, сказал: «Святые отцы и братия! Сегодняшний день есть день великий: «Христос Воскресе!» И тотчас ответил ему голос от всех телес, как гром прогремевший: «Воистину Воскресе!»
А вот и Киево-Братский монастырь, в котором возле алтаря соборной церкви покоится прах странника по святым местам востока – инока Василия Григорьевича Барского, оставившего описание своих странствований по землям Палестины, Греции, Афона, славянских стран и даже Запада. На его надгробном камне были выбиты стихи, заканчивающиеся так: «Читатель, ты его слезами прах почти, и труд путей его с вниманием прочти»…
В Лавре, в монастырях, Андрей Иванович беседует с монахами об отречении от мира и служении Господу. Ему очень интересны эти люди, принявшие постриг, давшие монашеские обеты, один из которых – безбрачие. Монах – это земной Ангел. Как в небесных обителях сонмы Ангелов неустанно возглашают славословие Господу, так и на земле монахи день и ночь служат Богу, вознося к Божию Престолу молитвословия, одно из которых – Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго. А конечная цель монашеского делания – стяжание Духа Святого и обретение в вечности Царства Небесного.
Книга «Жизнь прожить – не поле перейти» – продолжение серии книг – «Храм на холме», «Богородица на стекле». В ней рассказывается о Новокузнецком храме во имя мученика Иоанна Воина. На стекле этого храма осенью 2000 года проявился образ Божией Матери. На основании этого образа написана икона, названная «Чаша терпения». В храм приезжают отовсюду люди, получившие духовные заболевания, вследствие лечения у колдунов, занятий магией, парапсихологией, гаданием, космоэнергетикой и прочим. Книга предназначена для всех,написана доступным языком, в ней собраны реальные рассказы людей из жизни.
Повесть Посвящается Елизавете Сарычевой – бабушке Николая Сергеевича Сарычева, который спас икону Казанской Божией Матери. Которая после ее реставрации замироточила и была передана в храм. Реальная история.
Памяти Горчева. Оффлайн-копия ЖЖ dimkin.livejournal.com, 2001-2004 [16+].
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
«Варшава, Элохим!» – художественное исследование, в котором автор обращается к историческому ландшафту Второй мировой войны, чтобы разобраться в типологии и формах фанатичной ненависти, в археологии зла, а также в природе простой человеческой веры и любви. Роман о сопротивлении смерти и ее преодолении. Элохим – библейское нарицательное имя Всевышнего. Последними словами Христа на кресте были: «Элахи, Элахи, лама шабактани!» («Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил!»).
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.
Детство – целый мир, который мы несем в своем сердце через всю жизнь. И в который никогда не сможем вернуться. Там, в волшебной вселенной Детства, небо и трава были совсем другого цвета. Там мама была такой молодой и счастливой, а бабушка пекла ароматные пироги и рассказывала удивительные сказки. Там каждая радость и каждая печаль были раз и навсегда, потому что – впервые. И глаза были широко открыты каждую секунду, с восторгом глядели вокруг. И душа была открыта нараспашку, и каждый новый знакомый – сразу друг.
После развода родителей Лиззи, ее старшая сестра, младший брат и лабрадор Дебби вынуждены были перебраться из роскошного лондонского особняка в кривенький деревенский домик. Вокруг луга, просторы и красота, вот только соседи мрачно косятся, еду никто не готовит, стиральная машина взбунтовалась, а мама без продыху пишет пьесы. Лиззи и ее сестра, обеспокоенные, что рано или поздно их определят в детский дом, а маму оставят наедине с ее пьесами, решают взять заботу о будущем на себя. И прежде всего нужно определиться с «человеком у руля», а попросту с мужчиной в доме.