Батурино – гнездо родное - [44]
В ноябре 1800 года отец Леонтий отвез своего старшего сына Ипполита в город Пермь.. Он поступил на обучение в Пермскую семинарию.
– Смотри, Ипполит, – говорил при расставании отец Леонтий сыну, – учись прилежно, не лодырничай. Начальство почитай. Родственников своих поминай в молитвах. Искусы от лукавого побеждай чистосердечным покаянием и причастием Святых Христовых Таин. А я тебя благословляю на жизнь семинарскую, на труды.
Он широко перекрестил сына иерейским крестом. Обнял и расцеловал по-отечески. Не удержался. Отвернулся, уронив слезу, и, махнув рукой, проговорил:
– Иди, иди, сынок!..
Повернув голову, смотрел вслед Ипполиту, который шагал в сопровождении служки в семинарское общежитие. Для отрока Ипполита начиналась самостоятельная жизнь…
Матушка Ирина, сидя вечером за рукоделием, вдруг переставала шить, задумывалась, а потом, вздохнув, негромко говорила:
– Как там, в Перми, сыночек наш поживает?
И вновь продолжала шитье.
Отец Леонтий, бодрясь, отвечал:
– Как поживает, говоришь? Хорошо поживает! Вот, в письме пишет, что учится он успешно, проходит разные предметы – катехизис, грамматику, арифметику, греческий язык, латинский, еврейский и другие. Часто вспоминает нас с тобой, братьев и сестер, Батурино, молится за нас.
– Да, да, – говорила, вздыхая, матушка Ирина, все-таки печалясь о разлуке с родненьким сыночком. Таково материнское сердце.
Какой же было радостью, когда Ипполит приезжал из Перми на семинарские каникулы. Его встречали, целовали, усаживали за стол, угощали. Расспрашивали:
– Ну, ну, Ипполит, расскажи, как ты живешь, как ты учишься? Угощали тебя учителя «березовой кашей» за провинности, секли?
И приехавший семинарист важно и обстоятельно рассказывал домашним о своей учебе, о своих товарищах по семинарии, о преподавателях, о городе Перми, стоящим на реках Каме и Чусовой…
Но быстро пролетали каникулы, и вновь Ипполит собирался, прощался с родными и отправлялся на учебу в Пермь.
– Спаси и сохрани тебя, Господь и Матерь Божия! – говорила при расставании матушка Ирина, крестя и целуя Ипполита… Сильна молитва материнская! Сберегает она детей, за которых молится мать, хранит от неприятностей, от всяческого зла.
А годы проходили по земле. Шли – один за другим. Наступил 1808 год. Священник Василий Трофимович Капустин состарелся, одряхлел. Ему исполнилось семьдесят шесть лет. Возраст-то немалый. В Писании говорится, что век жизни человеческой – аще семьдесят, аще восемьдесят лет. Давно он схоронил свою матушку, проводил ее в мир иной. Похоронили старицу возле Преображенской церкви. Побывав на Богослужении в храме, отец Василий, опираясь на костыль, шел навестить свою супружницу. Зажигал на ее могилке свечу, прочитывал на память литию, а потом присаживался на скамеечку. Сидел рядом с могилкой, положив рабочие руки на костыль, вспоминал прошлое, жизнь, промелькнувшую, словно миг единый. Была – и нет ее.
«Да, – думалось ему, – давно ли я был молодцом, храм строил, детей воспитывал, ближних добру поучал, жизни праведной – с Господом. Все прошло, протекло. Но не грустно мне, а радостно. Что-то и я доброго сделал в этой жизни.. С Божией помощью, конечно. Сыны мои – Леонтий, Игнатий – священники. Дочь Васса замужем за дьяконом батуринским – Иваном Андреевичем Хайминым. Слава Богу, все хорошо живут, грех жаловаться. Внучатки меня радуют. Ипполит вон – в Пермской семинарии учится. Слава Тебе, Господи! Все в руках Твоих!»
Он вставал с лавочки, кланялся могилке супруги, говорил: «Жди меня, мать, скоро встретимся». Опираясь на костыль, направлялся к дому…
Однажды утром он не поднялся с постели. Лежал, с хрипом дыша, покашливая, держась рукой за грудь. Ирина, встревоженная, склонилась над батюшкой, спросила:
– Что с вами, папенька?
Он, задыхаясь, ответил:
– Вот, ланюшка моя, неможется мне сильно. Видно, помирать пора. Побеги, покличь до меня Леонтия. Пусть придет, исповедует меня, причастит, особорует. Чует моя душенька, что пора ей в путь-дорожку собираться, идти на ответ к Господу. Беги, беги, касаточка!…
Матушка Ирина, сдерживая слезы, торопливо вышла из дома…
Отец Леонтий вместе с матушкой Ириной пришел из храма. Он исповедовал родного батюшку, причастил Телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа, особоровал.
– Оx, спаси тебя Господь, Леонтьюшка! – проговорил отец Василий, – добро ты для меня сотворил, полегчало моей душеньке. Проще ей будет с телом прощаться до Всеобщего воскресения мертвых. Да Воздаст тебе за это, Милосердный Господь, сторицей. За это и за другие твои добрые дела. А теперь, чувствую, пора мне в путь. Читай, Леонтий, канон на исход души.
Отец Василий закрыл глаза, сразу ослабев. Послушный сын стал читать канон. Отец Василий, лежа на постели, вздыхал все реже и реже. Вокруг стояли родственники, присутствовали при таинстве смерти – всегда загадочном и пугающим, потому что изначально человек был сотворен для жизни вечной. Но заповедь Божия, нарушенная Евой, привела к таким трагическим последствиям.
Отец Василий, выдохнув последний раз, больше не вздохнул. Его душа вышла из тела, чтобы начать сорокадневное странствие в мире ином.
Книга «Жизнь прожить – не поле перейти» – продолжение серии книг – «Храм на холме», «Богородица на стекле». В ней рассказывается о Новокузнецком храме во имя мученика Иоанна Воина. На стекле этого храма осенью 2000 года проявился образ Божией Матери. На основании этого образа написана икона, названная «Чаша терпения». В храм приезжают отовсюду люди, получившие духовные заболевания, вследствие лечения у колдунов, занятий магией, парапсихологией, гаданием, космоэнергетикой и прочим. Книга предназначена для всех,написана доступным языком, в ней собраны реальные рассказы людей из жизни.
Повесть Посвящается Елизавете Сарычевой – бабушке Николая Сергеевича Сарычева, который спас икону Казанской Божией Матери. Которая после ее реставрации замироточила и была передана в храм. Реальная история.
Очень просты эти понятия — честность, порядочность, доброта. Но далеко не проста и не пряма дорога к ним. Сереже Тимофееву, герою повести Л. Николаева, придется преодолеть немало ошибок, заблуждений, срывов, прежде чем честность, и порядочность, и доброта станут чертами его характера. В повести воссоздаются точная, увиденная глазами московского мальчишки атмосфера, быт послевоенной столицы.
Эта книга о воинах-афганцах. О тех из них, которые домой вернулись инвалидами. О непростых, порой трагических судьбах.
В сборник вошли две повести и рассказы. Приключения, детективы, фантастика, сказки — всё это стало для автора не просто жанрами литературы. У него такая судьба, такая жизнь, в которой трудно отделить правду от выдумки. Детство, проведённое в военных городках, «чемоданная жизнь» с её постоянными переездами с тёплой Украины на Чукотку, в Сибирь и снова армия, студенчество с летними экспедициями в тайгу, хождения по монастырям и удовольствие от занятия единоборствами, аспирантура и журналистика — сформировали его характер и стали источниками для его произведений.
Книга «Ловля ветра, или Поиск большой любви» состоит из рассказов и коротких эссе. Все они о современниках, людях, которые встречаются нам каждый день — соседях, сослуживцах, попутчиках. Объединяет их то, что автор назвала «поиском большой любви» — это огромное желание быть счастливыми, любимыми, напоенными светом и радостью, как в ранней юности. Одних эти поиски уводят с пути истинного, а других к крепкой вере во Христа, приводят в храм. Но и здесь все непросто, ведь это только начало пути, но очевидно, что именно эта тернистая дорога как раз и ведет к искомой каждым большой любви. О трудностях на этом пути, о том, что мешает обрести радость — верный залог правильного развития христианина, его возрастания в вере — эта книга.
Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.
Молодой, но уже широко известный у себя на родине и за рубежом писатель, биолог по образованию, ставит в своих произведениях проблемы взаимоотношений человека с окружающим его миром природы и людей, рассказывает о судьбах научной интеллигенции в Нидерландах.