Батарейцы - [43]

Лейтенант Васнецов видит, как на станину пушки валится наводчик, и бросается к нему. На правом плече раненого быстро расплывается красное пятно.

— Лейтенант, танк уходит! Танк!.. — слышит Николай голос командира орудия и видит, как первый подбитый «тигр» начинает уходить за высоту.

Одним прыжком Васнецов вырывается к прицелу. Руки привычно ложатся на маховики подъемного и поворотного механизмов.

— Все в укрытие! Фадеев, заряжай! — командует лейтенант, а сам ловит танк в перекрестие прицела.

По щиту орудия щелкают пули и, рикошетя, уходят в небо.

— Огонь! — командует лейтенант и делает выстрел.

Орудие подпрыгивает и чуточку отъезжает назад. Пороховой дым и облако пыли на доли секунды закрывают фашистский танк и всю высотку, но Васнецов знает, чувствует всем существом своим, что выстрел удачный.

Когда дым рассеялся, орудие и весь расчет уже были в укрытии.

Над островком забушевали разрывы снарядов. Несколько немецких пулеметов длинными очередями били по нему. Мины ложились все ближе и ближе.

«Где же наши? Что молчат?» — тревожно думал лейтенант.

Как бы в ответ на его мысли передний край немецкой обороны накрыли разрывы — заработала советская артиллерия. Гитлеровские пулеметы потихоньку замолкли. Высоко в небе пронеслись тяжелые снаряды, и где-то далеко прогремели глухие разрывы. Минометный обстрел закончился. Установилась напряженная тишина.

— Все живы? — крикнул Васнецов.

— Живы, живы! — донеслось из соседних окопов.

— Левонян, как дела? Раненая рука сильно болит?

— Ничего, терпеть можно.

Прошло совсем немного времени, и гитлеровцы опять начали интенсивный обстрел. Затрещали пулеметные очереди, стали рваться мины и снаряды. И все это — против одного орудийного расчета.

Ответный огонь советской артиллерии на время вынудил фашистов замолчать. Короткая передышка — и опять все сначала.

Казалось, огненным схваткам не будет конца. Так, в налетах артиллерии, в пулеметных очередях, в свисте пуль и снарядов прошел вечер. Наступила ночь. Но Васнецов не спал. Гитлеровцы время от времени с различным интервалом вели артиллерийский огонь по отдельным участкам болота, надеясь накрыть артиллеристов. В предутренней мгле вывел лейтенант своих артиллеристов в расположение батареи…

Уже вечером, когда Васнецов, хорошо выспавшись, пил у комбата чай, Портянов спросил у него:

— А ты, Коля, знаешь, сколько времени вел бой станками?

— Нет… Не засекал. Не до того было, — чистосердечно признался.

— Полторы минуты, Коля. А ведь обещал за одну минуту управиться.

— В следующий раз, Ваня, управлюсь за минуту.

— Добро. Слушай, Батя вначале хотел взгреть тебя за идею, мол, не своим делом занимаешься, да и меня сбиваешь, но вступился начальник штаба полка. Он в тебе души не чает. Говорит Бате: «Григорий Митрофанович, как чирьи на энном месте, эти танки у нас. Васнецов дело предлагает». А теперь награда тебе выходит.

— Брось, Ваня, какая тут награда. Для дела нашего общего старался.

— Нет, нет. И не говори. Буду ходатайствовать.

Отзвенел соловьиными трелями май, отшумел метелью цвет тополя. Вступило в свои права лето. Воины догадывались: вот-вот фронт двинется вперед; у пехотинцев произошла смена — первый признак предстоящих боевых действий; на соседнем участке обороны проведена разведка боем.

Командир полка был в приподнятом настроении.

— Ну вот, товарища, пробил и наш звездный час, — говорил подполковник. — Сегодня получена боевая задача.

Данильченко поэтапно ознакомил офицеров с планом действий стрелковой дивизии, которую полк будет поддерживать в предстоящем прорыве обороны противника, обратил внимание на систему прикрытия танкоопасных направлений.

— Конкретно задача будет поставлена в приказе, — произнес Данильченко. — Начальник штаба над ним работает. Как будет готов, сразу же доведем до вас.

После совещания командир полка пошел на огневые. Расспрашивал командиров орудий, наводчиков, номеров расчета о целях, которые предстояло уничтожить в ходе прорыва.

Утром 24 июня 1944 года гулкий залп возвестил о начале артиллерийской подготовки. Радостно было ощущать возросшую мощь армии. Огневой смерч вздыбился над позициями противника. В радиусе двух километров сотрясалась земля. Артподготовка закончилась массированным залпом гвардейских минометов. Стрелковые подразделения поднялись в атаку.

— Пошла-поехала царица полей, — пробасил сержант Попов. — Скоро двинем и мы, товарищ лейтенант.

— Скоро, Ваня, скоро, — подтвердил Васнецов.

Батареи полка, поддерживавшие стрелковые батальоны, спустя десять минут снялись с огневых позиций и перекатами стали перемешаться вслед за пехотой. Важно было не дать противнику опомниться. Грохот орудий, минометов, рев двигателей машин слились в сплошной гул. Активно работала наша авиация.

Лесисто-болотистая местность сдерживала продвижение. К вечеру, несмотря на то что противник особого упорства не проявлял, удалось продвинуться не более чем на пять километров. Противник подготовил к обороне выгодные рубежи. Приходилось сосредоточивать артиллерию, танки и прорубать огнем путь пехоте.

Стрелковая цепь миновала разрушенные инженерные сооружения врага. Вскоре сюда подошел второй эшелон полка в предбоевом порядке. И тут по колонне стеганула очередь из бронеколпака. Стрелковые роты оказались как на ладони. Пулемет противника в какую-то минуту прижал бойцов к земле.