Башня у моря - [215]

Сара из кожи вон лезла, стараясь наилучшим образом представить нас, и извинилась передо мной, что не сделала этого сразу.

– Это не имеет значения, – ответил я, улыбаясь ей и думая, протянет ли мне молодой де Салис руку.

Он протянул. Мое мнение о нем немного улучшилось.

– Добрый день, Драммонд, – вежливо приветствовал он, а потом предложил всем нам встретиться позднее, когда мы придем в себя с дороги.

– Дорогой Томас! – радостно щебетала Сара, когда нас вели по лестнице в номер. – Он стал так похож на Маргарет.

– Не важно, на кого он похож, – с облегчением произнес я. – Главное, что приехал встретить нас, вот что имеет значение; они с братом на твоей стороне против Макгоуана.

Войдя в номер, мы обнаружили, что он выходит на площадь. На окнах висели шторы с золотыми кисточками, на полах лежали ковры, а в гостиной мебель была обтянута красным бархатом.

– Ну, я думаю, нас устроит, – заявил я. – Здесь есть ванная?

Ванная была. Она едва ли дотягивала до стандарта ванных Мариотта, но я сказал, что, пожалуй, и это нас устроит.

– Очень мило, – согласилась Сара. – Мы можем занять главную спальню, а Нед – маленькую, по другую сторону гостиной.

Швейцары начали заносить багаж, и следующие полчаса мы приводили себя в порядок. Принесли шампанское с икрой и картофелем, а потом Нед спросил, можно ли ему выйти прогуляться по площади.

– Конечно, если хочешь, – согласился я, а когда мы остались наедине с Сарой, сообщил ей: – Слушай, я не настроен на долгие разговоры с твоими деверями. К тому же они наверняка предпочтут пообедать с тобой и Недом без меня. Ты можешь придумать какой-нибудь предлог моего отсутствия? И еще хорошо бы намекнуть, что я не хочу быть слишком навязчивым. Я намерен произвести на них хорошее впечатление.

– Да, понятно. Что мне сказать, когда они спросят о моих планах на будущее?

– Повтори то, что написала. Тверди, что твоя главная забота – как можно скорее получить опеку над детьми. Они явно не возражают против этого, иначе не приехали бы сюда. Заведи беседу о разводе – прощупай, одобряют ли они. Узнай, что происходит в Кашельмаре. Объясни, что готова жить там с детьми, если там не будет Макгоуана и твоего мужа. Нам от твоих деверей нужно, чтобы они пригласили Патрика в Англию.

– А что мне сказать, когда разговор коснется Макгоуана?

– Поговори о законных способах его удаления. Обсуди законные способы решения всех проблем: разделения, развода, опеки, контроля над имением – обо всем. Саксонцы ничто так не любят, как долго и громко рассуждать о законе.

– Меня больше всего интересует, что они думают о попытке Патрика в судебном порядке восстановить супружеские права. В самом ли деле Патрик добивается такого решения, или же это новые козни Макгоуана, попытка свести меня с ума…

– Конечно козни! Я тебе столько раз об этом говорил.

– Да, но я знаю, что Патрик, вероятно, искренне хотел вернуть Неда и оставить при себе других детей.

– И Макгоуан воспользовался этой искренностью, чтобы иметь новый повод для судебного преследования! Детка, тебе не нужно так уж волноваться из-за Макгоуана. Завтра утром я с первым экипажем поеду в Джойс-кантри.

– Максвелл, обещай мне, что ты будешь осторожен.

– Я буду осторожен, как бродяга с кувшином, полным золота, – подтвердил я, думая о том, как далеко пойдут братья де Салис в своей помощи нам.

Но новости Сара принесла хорошие. Вернувшись после ужина в спальню, она сказала, что пьянство лорда де Салиса еще усугубилось и, хотя никто из братьев вот уже несколько месяцев не мог заставить себя посетить Кашельмару, от сестры им стало известно, что здоровье Патрика ухудшилось. Оба они считали, что у него нет ни малейшего шанса выиграть процесс или получить опеку над детьми, и оба подтвердили, что готовы при необходимости идти в суд и свидетельствовать о том, что их брат недееспособен, и требовать удаления Макгоуана.

– Какой их ждет сюрприз, когда они узнают, что в суде нет необходимости! – воскликнул я, целуя ее, а после того, как мы отпраздновали хорошую новость, не стал тратить время на бесполезное волнение, а погрузился в глубокий сон без сновидений.

3

Маршрутный экипаж покинул Голуэй-сити в восемь часов на следующее утро и, покачиваясь и тарахтя на ухабах, поехал вверх-вниз по холмам, покрытым сочной травой. Поначалу шел дождь, но за Утерардом кончился, и впереди на горизонте я увидел вершины горного хребта Двенадцать Бенов, гор Коннемары, которые поднимались к небесам в единой молитве. Тучи разошлись, засветило солнце, и внезапно маленькие озерца, мимо которых мы проезжали, превращались в голубые драгоценные камни, а торфяные болота, зелено-коричневые и спокойные, как колыбельная песня, бесконечным одеялом тянулись к холмам.

Луга ужа давно исчезли, мягкие цветистые поля лютиков стали воспоминанием. Ничто не отвлекало взгляда от надвигающихся на нас гор, тишины какого-то волшебного сна и божественного покоя нездешнего мира. Я несколько раз ездил по этой дороге, но никогда в жизни не видел того, что видел теперь после трех лет скитаний по чужим городам. Если кто-то хочет почувствовать, что такое рай, то ему нужно побывать в помойке Нью-Йорка, а потом проехать по Утерарду из Голуэя в самую волшебную землю на планете.