Барилоче - [28]
Костер посреди площади похож на оранжевый куст, который со всех сторон треплет ветер. Старик с Такуари в последний раз поглядел на него, пока, прихрамывая, разворачивался в другую сторону. Одна бровь кровоточила, ребра саднило. На секунду он засомневался. Хотел было пойти назад, но враждебные взгляды горстки нищих заставили его передумать. Проспект Девятого июля был такой бесконечный и такой пустынный, что смена огней светофоров казалось какой-то нелепой шуткой или ошибкой ночи. Обелиск вдалеке указывал на письмена, начертанные на расплывчатом, необычном небе. Ощущая самый страшный в своей жизни холод, старик с Такуари поднял воротник и пошел, с трудом переставляя ноги. Он по-прежнему слышал, как на площади выкрикивают ругательства и приветствуют его бегство раскатами пьяного гогота. Не останавливаясь, он посмотрел на свои ступни, босые и грязные. Он мог понять, что его лишили еды и скамейки для сна, мог понять, что его избили за отказ уйти с площади, но зачем им понадобились старые сапоги, если они не собираются их носить? Они даже не позволили ему подобрать их, когда он поднялся с земли, и кто-то двумя пинками отфутболил их далеко. Теперь старик с Такуари шел вниз по проспекту Независимости, стараясь остановить кровь, с окоченевшими ногами и лодыжками. Вдалеке костер, похожий на огненную птицу в кольце оборванных силуэтов, махал крыльями, не взлетая.
Деметрио нанялся учеником часовщика в маленькую мастерскую напротив городского рынка Лануса, в двух кварталах от дома. Он должен был работать у толстяка Маскарди с девяти до двух и с четырех до девяти, сортировать по размеру колесики, маховики, пружины и шестерни, пробивать отверстия в кожаных ремешках для наручных часов и, помимо прочего, протирать стекла и подметать пол после рабочего дня. Позднее, когда Деметрио заслужил доверие толстяка, тот разрешал ему изучать кристаллы кварца испорченных электронных часов, которые им приносили в починку, и, если работы было не много, объяснял устройство удивительного революционного изобретения: атомных цезиевых часов. Со временем время меняется! возбужденно восклицал толстяк, и был совершенно прав, по крайней мере, в отношении Деметрио, которому пришлось расстаться со своим возрастом, повзрослеть в одночасье, как пророчила его мать. Правда, ее пророчество не предполагало, что они останутся в доме вдвоем.
На первую зарплату Деметрио купил старенький телевизор неизвестной марки, с двумя бельевыми прищепками на антеннах и еще одной, прижимавшей переключатель каналов, аппарат имел вполне сносный вид. К тому времени его мать начала приходить в себя, немного спала по ночам, проявляла какой-то интерес к телевизионным программам, ходила за покупками, в одиночестве бродила по кварталу. Когда Деметрио приходил домой, они обедали, смотрели новости, а потом говорили о часах или о Мартине (об отце — никогда) до тех пор, пока толстяк не открывал мастерскую после перерыва. Несколько месяцев назад медицинская комиссия признала Деметрио негодным к воинской службе из-за плоскостопия, но все равно он стал единственным кормильцем в семье и не был обязан, как Мартин, служить в армии — брат изредка писал, что планы продолжить военную карьеру и проблемы в гарнизоне Неукена пока не позволяют ему их навестить. Деметрио курил много, как никогда, а по выходным продолжал складывать пазлы. Над своей кроватью он повесил портрет Мерилин Монро, с обольстительной улыбкой наблюдавшей за его одинокой половой жизнью. Вот уже несколько месяцев он не писал писем, все равно она ни разу ему не ответила.
В учениках у толстяка он проработал около полугода. А потом, поскольку родительские сбережения закончились, а зарплата в часовой мастерской Лануса не росла, Деметрио несколько раз съездил в столицу, и в один прекрасный день вернулся, получив место помощника часовщика на улице Эсмеральда. Путь был неблизкий (поездом до вокзала Конститусьон, потом — на тихоходном, переполненном автобусе, и, наконец, несколько улиц пешком до Эсмеральды), зато платили почти в два раза больше, чем в Ланусе. Деметрио не забывал толстяка Маскарди и иногда его навещал. Мастер выходил к нему в синем фартуке, с карманом, набитым пинцетами и миниатюрными отвертками, и приглашал выпить с ним матэ. Со временем время меняется, парень! Но уже тогда Деметрио начал подозревать, что в жизни некоторых людей время не меняется никогда.
Лично мне свобода всегда казалось такой штукой, которую лучше не искать, если она все равно не про тебя, но Деметрио постоянно об этом говорил, о том, что хочет быть свободным, не знаю, как будто можно — раз! и послать все к черту. Я, дорогой мой, предпочитаю думать о том, как прокормить своих сыновей, говорил я ему, но он с каждым разом все меньше меня слушал, общаться с ним стало невозможно, что делать. Так сложилось.
Отмочил какую-нибудь дурь, это уж наверняка. Парень из бара мне кое-что рассказал, и я понял, что он бросил все, не сказав ни слова, просто смылся! И когда прошло одно утро, потом другое, а он не появился в гараже, я ему позвонил, он не ответил, прошло еще одно утро, и тогда я решил поехать к нему домой. Долго трезвонил в дверь и вернулся расстроенный, вечером снова звонил ему по телефону, никакого ответа. Так мы три дня ничего не знали, до тех пор пока мне не удалось, наконец, поговорить с хозяином квартиры, он мне сказал, что Деметрио предупредил его о своем отъезде, совершенно неожиданно, три-четыре дня назад, заплатил за месяц, уехал, и все. Я уже видел, что с ним что-то происходит, я тебе рассказывал, слишком хорошо я его знаю и видел, парень что-то задумал, но, ясное дело, разве можно такое себе представить, все-таки мы были друзьями, и он должен был мне хоть что-то сказать, правда? Знаешь, Негр, в этом месяце я ухожу с работы, хотя бы так. Но нет. Просто все бросил и исчез. Как тебе нравится?
Сергей Иванов – украинский журналист и блогер. Родился в 1976 году в городе Зимогорье Луганской области. Закончил юридический факультет. С 1998-го по 2008 г. работал в прокуратуре. Как пишет сам Сергей, больше всего в жизни он ненавидит государство и идиотов, хотя зарабатывает на жизнь, ежедневно взаимодействуя и с тем, и с другим. Широкую известность получил в период Майдана и во время так называемой «русской весны», в присущем ему стиле описывая в своем блоге события, приведшие к оккупации Донбасса. Летом 2014-го переехал в Киев, где проживает до сих пор. Тексты, которые вошли в этот сборник, были написаны в период с 2011-го по 2014 г.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Стихи итальянки, писателя, поэта, переводчика и издателя, Пьеры Маттеи «Каждый сам по себе за чертой пустого пространства». В ее издательстве «Гаттомерлино» увидели свет переводы на итальянский стихов Сергея Гандлевского и Елены Фанайловой, открывшие серию «Поэты фонда Бродского».Соединим в одном ряду минуты дорожные часы и днии запахи и взгляды пустые разговоры спорытрусливые при переходе улиц овечка белый кроликна пешеходной зебре трясущиеся как тип которыйна остановке собирает окурки ожиданий.Перевод с итальянского и вступление Евгения Солоновича.
В традиционной рубрике «Литературный гид» — «Полвека без Ивлина Во» — подборка из дневников, статей, воспоминаний великого автора «Возвращения в Брайдсхед» и «Пригоршни праха». Слава богу, читателям «Иностранки» не надо объяснять, кто такой Ивлин Во. Создатель упоительно смешных и в то же время зловещих фантазий, в которых гротескно преломились реалии медленно, но верно разрушавшейся Британской империи, и в то же время отразились универсальные законы человеческого бытия, тончайший стилист и ядовитый сатирик, он прочно закрепился в нашем сознании на правах одного из самых ярких и самобытных прозаиков XX столетия, по праву заняв место в ряду виднейших представителей английской словесности, — пишет в предисловии составитель и редактор рубрики, критик и литературовед Николай Мельников.