Банкротство - [4]
Однажды утром мне позвонил Исида из антикварного магазина.
– Вы недавно передали мне гравюры Шагала и Леже. Дело в том, что…
Он еще не договорил, но мне сразу все стало ясно. Следующая фраза Исиды уже не удивила меня.
– После проверки выяснилось, что это лишь копии… очень искусно выполненные, но…
Пять лет назад мой супруг купил у какого-то знакомого, своего приятеля, две гравюры, уплатив за них триста с лишним тысяч иен. С видом знатока он заявил тогда:
– За эту цену удалось купить только потому, что человеку срочно нужны деньги. Если бы не это, он запросил бы за такие вещи миллион.
Возражала ли я тогда? О, я помню все до мельчайших подробностей. Помню, как была освещена комната, помню, какая стрижка была у мужа, только что вернувшегося из парикмахерской, помню даже, какие цветы стояли в вазе.
– Что ж, ничего не поделаешь, – равнодушно ответила я антиквару. Мое спокойствие, пожалуй, несколько встревожило его. Он начал осторожно прощупывать почву:
– Это, должно быть, такой удар для вас. Вы, наверно, очень удивлены… Я пытался разузнать, нельзя ли что-нибудь получить за них…
– Не беспокойтесь. Мы и без того доставили вам столько хлопот. Я предчувствовала, что кончится чем-нибудь подобным. – Я как-то бессмысленно рассмеялась и, прощаясь, попросила антиквара при случае вернуть мне гравюры.
Я уже предвкушала, как опять брошу своему супругу привычную фразу: «Ведь я тебе говорила!»
Мысленно обращаясь к Сакудзо, я торжествующе произнесла: «Настал час суда! Пора объявить, кто из нас прав!..»
Но разве беда моя уменьшилась оттого, что права оказалась я! И все-таки я с нетерпением ждала возвращения мужа. Мне хотелось поскорее увидеть, какая у него будет физиономия, когда я выпалю:
– Твои Шагал и Леже – подделки.
Я участвовала в беседе за круглым столом на тему «Критикуем наших мужей». О чем там говорили, я уже не помню. Знаю только, что все рассмеялись, когда я сказала:
– Молоденькие сотрудницы, работающие в фирме моего мужа, прозвали его «симурэсу».[1] Дело в том, что у него никогда не бывают должным образом отглажены складки на брюках… Я все вечера напролет работаю, спать ложусь только в два-три часа ночи. Муж возвращается еще позднее. Придя домой, он одним махом стягивает с себя брюки, кальсоны, носки и швыряет на спинку кровати. Все это в скомканном виде так и валяется до утра. А утром – только бы успеть напялить все на себя…
Слушатели опять дружно захохотали, но кто-то из них заметил:
– Что ж тут плохого? В наше время все мужчины стали такими франтами, надо же кому-то быть исключением… Иначе на свете стало бы совсем скучно.
Сразу после беседы я отправилась на прием по случаю проводов старого года, его устраивало одно издательство в гостинице Акасака. На приеме должен был присутствовать знакомый редактор, и я собиралась попросить у него аванс. Не успела я войти в зал, как ко мне подошел Сюнкити Кавада. Держа в правой руке бокал, он заговорил:
– Слушай, я просто потрясен. Твоего-то дурня видели в Канда со скрипкой в руках.
– Со скрипкой?
– Да, Мурасима рассказывал, что случайно встретился с Сэги, и тот объявил ему, что хочет продать скрипку, чтобы выплатить в последний раз жалованье своим служащим. Мурасима просто опешил: мыслимое ли дело при задолженности в двести миллионов носится сейчас с какой-то скрипкой!
Перед глазами у меня проплыла картина: муж со скрипкой в руках бредет по городу в канун Нового года. Кавада продолжал:
– По чем он только думает? Чем занимается целыми днями? Неужели у него нет более важных дел?
– Есть, вне всякого сомнения. Я сама, правда, не знаю… – ответила я холодно. Чувство сострадания к мужу, бредущему со скрипкой в руках по предновогоднему городу, вернуло мне хладнокровие. Я раскланялась со своими знакомыми. Немного перекусила, выпила рюмку сакэ. Со мной опять заговорил Кавада:
– Да, все-таки твой Сэги ведет себя как-то нелепо. Мурасима говорит, что на скрипке даже были следы плесени.
Я промолчала. К нам подошел один наш общий знакомый, слывший последнее время модным писателем.
– Мне все рассказали, Сэги-сан. Как ужасно! Но представьте себе, в этом есть и положительная сторона. Да, это полезно. Молодые люди сталкиваются с трудностями. Благодаря этому они лучше узнают жизнь. И сама Акико Сэги станет наконец взрослой женщиной…
Литератор уже напился. Его самодовольный вид вызывал у меня отвращение. Он пристал к Каваде с какими-то вопросами о налогах. Потом они заговорили о женщинах.
– Она очень мила.
– Ну, и?…
– Не сомневаюсь. И мне нравится, что она зря не задирает носа.
Обращаясь к Сюнкити Каваде, я прервала их:
– Всего доброго, Кавада-сан!
– Уходите? Так рано? – удивился Кавада и стал уговаривать меня. – Совсем ведь рано. Развлеклись бы еще немножко.
В этот миг я почувствовала, как неудержимо, словно приступ тошноты, меня охватывает ярость. Меня почему-то всегда раздражают и бесят эти круглые глазки Кавады и особенно его манера смотреть на всех с младенческой безмятежностью.
– Чтобы я осталась здесь? – бросила я ему. Про редактора и аванс я уже и думать забыла. – Все вы распухли от тщеславия… Постельные дела – ваша излюбленная тема. Проблема повышения налогов – вот предмет ваших тревог. Где вы воспитывались? Забыли, что такое стыд! Выскочки! Интриганы!..
В сборник известного чешского прозаика Йозефа Кадлеца вошли три повести. «Возвращение из Будапешта» затрагивает острейший вопрос об активной нравственной позиции человека в обществе. Служебные перипетии инженера Бендла, потребовавшие от него выдержки и смелости, составляют основной конфликт произведения. «Виола» — поэтичная повесть-баллада о любви, на долю главных ее героев выпали тяжелые испытания в годы фашистской оккупации Чехословакии. «Баллада о мрачном боксере» по-своему продолжает тему «Виолы», рассказывая о жизни Праги во времена протектората «Чехия и Моравия», о росте сопротивления фашизму.
Петербургский и сибирский писатель Василий Иванович Аксенов, лауреат Премии Андрея Белого, в новом романе, вслед за такими своими книгами как «Время ноль», «Весна в Ялани», «Солноворот» и др., продолжает исследование русского Севера. «Была бы дочь Анастасия» – это моление длиной в год, на протяжении которого герой вместе с автором напряженно вглядывается в природу Сибири, в смену времен года и в движения собственной души.
В книгу вошли произведения писателей, наиболее активно работавших в 70-е годы в жанре рассказа. Тематический диапазон сборника очень широк: воспоминания об эпизодах партизанской борьбы, солдатские будни и подвиги в мирное время, социальный и нравственный облик рабочего человека в социалистическом обществе, духовная жизнь нашего молодого современника, поиски творческой интеллигенции, отношение к природе и народной культуре. Почти все рассказы публикуются на русском языке впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Все, что требуется Антону для счастья, — это покой… Но как его обрести, если рядом с тобой все люди превращаются в безумцев?! Если одно твое присутствие достает из недр их душ самое сокровенное, тайное, запретное, то, что затмевает разум, рождая маниакальное желание удовлетворить единственную, хорошо припрятанную, но такую сладкую и невыносимую слабость?! Разве что понять причину подобного… Но только вот ее поиски совершенно несовместимы с покоем…
Впервые на русском — международный бестселлер, переведенный на двадцать языков и разошедшийся по миру тиражом свыше полумиллиона экземпляров. По праву заслуживший звание «современной классики», этот роман, действие которого растянулось на целое столетие, рассказывает о жизни датского портового городка Марсталь. Войны и кораблекрушения, аферы и заговоры, пророческие сны и чудесные избавления — что бы ни происходило, море как магнит продолжает манить марстальцев поколение за поколением. А начинается эта история с Лауриса Мэдсена, который «побывал на Небесах, но вернулся на землю благодаря своим сапогам»; с Лауриса Мэдсена, который «еще до путешествия к райским вратам прославился тем, что единолично начал войну»…