Банк. Том 1 - [51]

В Москве наступил вечер и Семен Моркофьев, отругав себя за то, что он, занявшись делами, обо всем позабыл, а кое-что надо было бы уже давно сделать, позвонил Профессору

— Дело выгорает, но все будет более-менее ясно к лету. Тогда я у тебя хату куплю. Настаивать на немедленной покупке не будешь?

— Не буду. Другому бы я постарался сплавить ее поскорее, но мало ли, не выгорит, чего тебе с ней делать-то?

— Спасибо! Не отвлекаю? — спросил Семен, услыхав женский голос.

— Если честно, то…

— Понял, мешать не буду, позвоню через месяц-полтора

— Давай, спасибо тебе, все с ходу понимаешь.

Профессор отбил звонок, а Семен, довольно ухмыльнулся. Дело действительно выгорало, и это не могло не радовать. И с программированием наступило некое просветление. Радостно мурлыкая себе под нос «Маленькую ночную серенаду», он продолжил свое самообразование. У него наступал тот самый знакомый каждому обучавшемуся программисту период, когда компьютер, наконец, начинает слушаться твоих перенесенных в текст программы задумок и в пишущем пробуждается ощущение самого себя богом-творцом, вдыхающим жизнь в бездушную машину и повелевающего ею. У изучающих второй-третий языки программирования это ощущение проявляется не столь остро и потом совсем притупляется, когда уходишь на второй десяток. Однако, момент, когда компьютер начинает подчиняться твоей воле впервые, обычно запоминается на всю жизнь и особенно ярко. Разобравшись с многомерными массивами и успешно получив правильный результат на тестовых данных, Моркофьев посмотрел на часы и с удивлением заметил, что уже начало третьего! Семен было попытался обругать себя, но на фоне эйфории от своих успехов у него так ничего и не вышло. После этого Моркофьев быстро завалился спать, успев подумать перед сном о том, что если компьютерные игры затягивают еще сильнее, то надо бы их сторониться, а то мало ли что…

В это время Василий Соловьев был уже в Китае. Вечером он прочитал письмо от Оноды и вначале мысленно назвал себя дураком — неужто не мог сам до таких картриджей допереть? Однако, честность перед самим собой взяла верх, и он признался себе, что и думать-то о такой возможности не стал бы без подсказки. Задача его изрядно упрощалась — заменяешь картридж одного из четырех основных типографских цветов CMYK, рисуешь замененным цветом в файле то, что надо, и печатаешь. Онода даже подсказал ему, как проводить тесты с магнитными точками — нарисовать на месте каждой магнитной точки соответствующий намагниченности кружок и потом пропорционально увеличивать их на доли миллиметра. Сделать с полсотни вариантов и посмотреть, какие из них примутся. Соловьев почувствовал невольное уважение к предусмотрительности японца, но теперь он находился в стране, отношения которой с Японией были, мягко говоря, не всегда ровными и безоблачными, причем намного больше, чем с Россией. Поднявшийся на торговле с Благовещенском город Хэйхэ изобиловал «помогайками», получавшими свою мзду от тех, к кому они приводили клиентов, однако Василий предпочитал ориентироваться самостоятельно и в который раз вежливо, но твердо отказался от их услуг. Направляйся он за за чем-то иным, звать «помогаек» еще куда не шло, но сейчас лишние знающие о его планируемых покупках были совершенно неуместны. Большая часть челноков приезжала за различного рода тряпками. Соловьев ни разу не был в Москве, и не мог знать Ростецкого, рассказывавшего после своей командировки в Хабаровск веселую историю про разговор двух местных:

— Мне вон тот спортивный костюм нравится

— Не вопрос, на неделе в Китай поеду, привезу. Тебе какой — Adidas, Reebok, Nike?

Подобная история, вызывавшая довольно сильное веселье «на Западе», где, в соответствии с дальневосточной терминологией, находилась Москва да и вообще вся европейская часть России, у местных вызвала бы лишь легкую привычную усмешку — проворные китайцы чего угодно поверх костюма нашьют, лишь бы деньги платили. Однако, на сей раз Соловьев приехал не за тряпками и прочим ширпотребом. Искать требуемые ему картриджи в России было затеей практически самоубийственной. Не говоря уже о цене с растаможкой, покупателя живо возьмут на карандаш и начнут задавать вопросы о том, зачем бы покупаемое обычному человеку. К счастью, Китай, где, почти со стопроцентной вероятностью, и делались эти картриджи, был через реку, а китайцы много вопросов задавать не склонны. Да еще на этот случай Василий заранее и предусмотрел кое-что… Смотря на развитую вещевую торговлю, Василий было испугался того, что вообще не найдет ни одной компьютерной точки — кругом одни шмотки. Должны же местные хоть какую-то компьютерную лавку для себя иметь, черт возьми! Наконец, после показавшихся ему продолжительными поисков, он таки нашел требуемое. Зайдя внутрь и увидав внутри картриджи для принтеров, он отчасти успокоился, достал листок с переписанными на нем моделью принтера и part number нужных ему картриджей, и начал искать старшего, а еще лучше хозяина. Один из продавцов, как и предвидел Василий, вначале был уверен, что сам найдет требуемое, пошарил было по part номерам на упаковках продававшихся обычных картриджей и не найдя совпадения, начал задавать вопросы «твой точно переписала?». На третий раз, наконец вроде бы поняв, что действительно нужно что-то особенное, продавец таки сказал Соловьеву, что «хозяина сейчаз позвать будеть» и скрылся. Василий ухмыльнулся. Где-то он читал о том, что англичане называли подобный иностранно-китайский язык пиджин-инглиш, да они и сами глупо прикалывались, когда говорили с китайцами именно таким образом. Потом он припомнил еще кое-что и призадумался о том, так ли хреново китайцы на самом деле знают русский, как кажется. Они-то и сами прикалываться мастера, помнится, что в давно прочитанной книге было упомянуто про какого-то там Лонгстаффа, фамилия которого в дословном переводе означает что-то вроде «длинный посох». Китайцы, однако, чуть ли не в официальной переписке переиначили его иероглифами «длинный член», и так не один месяц писали, пока этого кто-то из знающих англичан не просек! Васька снова ухмыльнулся воспоминаниям. Прозвище «длинный член» — просто сплошная гордость для порноактера какого, но в девятнадцатом веке видеопорнухи не было еще, да и тот Лонгстафф, судя по всему, прозвищу совсем не соответствовал, раз этим сильно возмутился. Спалился мужичок, спалился… Соловьев начал было припоминать сильно подзабывшееся название книги, но был отвлечен возгласом «хозяина тута»!