Бангкок - темная зона - [61]

— Знаю. Но убита еще одна женщина. Наверное, это наш буддизм сделал простых тайцев настолько безответными.

— А остальных такими самонадеянными, — пробормотал я.

21

Все серьезные преступления имеют благовидные оправдания: ужасное детство, падение с лестницы в нежном возрасте, происхождение из городских низов и тому подобное. То, которое планировал я, не требовало другой мотивации, кроме памяти о Нок, Пи-Ооне и кхуне Косане. То, каким образом ушла из жизни Дамронг, я в расчет не брал, чтобы мною не владел гнев. Нок хотя бы не была в сговоре с убийцей. Мне требовалась голова Танакана, и пошел он подальше, этот Викорн. Но если я хочу остаться в живых, надо вести себя хитро как лис. Я с огорчением признал, что до сих пор не убит только благодаря полковнику: если Танакан покончит со мной, то условия их сделки с Викорном изменятся в пользу последнего. И тогда полковник спуску не даст.

С планами у меня пока не слишком ладилось, и от этого отчаянно портилось настроение. Ничего лучше я не мог придумать, как под каким-нибудь предлогом арестовать швейцара из «Парфенона» и любыми способами заставить его заговорить. Но если я это сделаю, Танакан непременно узнает и прикончит меня. К тому же тот парень не боится ни тюрьмы, ни смерти: его женщины, которые значат для него все, в руках Танакана. Он не заговорит, если сам того не пожелает. Иногда я начинал завидовать моим западным коллегам — видимо, у них нет других забот, кроме как отдавать преступников правосудию. Хотя звучит немного по-ребячески и не хватает моральных задач. Я сомневался, что таким образом можно хоть сколько-нибудь прожечь и очистить свою карму.

Я кипел от злости и не был склонен к любезностям, когда переходил улицу и на моем пути оказался интернет-монах. Я ошпарил его взглядом и прошел мимо.

Было около половины двенадцатого, когда все порядочные лоточники готовят еду в ожидании дневного столпотворения. Они устанавливали прилавки напротив полицейского участка для копов, и это давало им особый иммунитет от ареста. По утвари можно было судить о том, что они продают. В больших, словно ванны, медных кастрюлях кипел говяжий суп, в эмалированных варились свиные ноги, в похожих на мортиры глиняных горшках с пестиками покупателей ждал обжигающе острый салат. Горящие угли означали, что над ними готовят жаркое.

Я немного остыл и, возвращаясь в участок, подумывал, не пора ли пригласить монаха на допрос, когда он собственной персоной вышел из интернет-кафе и снова столкнулся со мной. Я повернулся, готовясь произнести что-нибудь едкое, но слова замерли у меня на губах: монах стоял с поднятыми руками, обратив ко мне ладони. Лицо насмешливое, почти веселое. Сумасшедшие монахи в буддизме — такое же распространенное явление, как в других религиях, где существует монастырская традиция. А когда он встал передо мной так, что мне пришлось с трудом его обходить, я окончательно решил, что он спятил. И все еще думал о нем, когда вернулся к себе за стол и ко мне присоединился Лек.

— Слушай, ты не знаешь, что имел в виду этот интернет-монах? Он только что специально на меня наскочил и сделал вот так, — я поднял руки и повернул ладонями к помощнику.

— Вчера он точно так же столкнулся со мной. — Я заметил, что Лек говорит о монахе без прежнего энтузиазма. — Может, крыша поехала? Может, показывал шрам?

— Какой шрам?

— Я решил, что он поднимает руки, чтобы показать шрам на запястье. Такие шрамы остаются после попытки самоубийства. Может, его что-то мучает?

— А браслеты? — напомнил я.

— Не исключено, раздает всем, кто ему попадается. А с остальным нет никакой связи.

— Мне он не дал.

На самом деле я заметил его шрам, но не придал значения. Мы с Леком пожали плечами. Никому не хочется тащить монаха в сумасшедший дом. А такому молодому, как мой помощник, и вовсе было бы стыдно так низко пасть. Я выбросил мысли о монахе из головы и стал думать, как мне прищучить Танакана, хочет того Викорн или нет. И не вспоминал о монахе весь день, пока мы с Леком не пошли перекусить. Я взял с полдюжины рыбных шариков на палочке и положил их на стол.

— Шрам, — начал я.

— Какой шрам?

— На запястье у монаха.

— Сходи в интернет-кафе, проверь, там он еще или нет. Если там, попроси прийти ко мне, когда ему будет удобно. Говори вежливо.

Лек пожал плечами. Не исключено, что не монах, а я вскоре окажусь в сумасшедшем доме.

Я наблюдал из окна рядом с моим столом, как Лек вышел из интернет-кафе и обеими руками закинул назад волосы. Через несколько минут он стоял рядом со мной. Один.

— Ну?

— Он сказал, что с удовольствием придет повидаться с тобой через час. А теперь собирается в храм немного помедитировать.

Я ощутил приступ раздражения, затем оно прошло. Вспомнил, что никто не бывает таким педантичным, как обманщик. К тому времени как он появился, я уже остыл, но опять закипел при виде его позы монаха в шаге от края нирваны. Пришлось взять себя в руки, чтобы отказаться от агрессивной техники допроса. Раз он носит монашеское одеяние, то, безусловно, получает удовольствие, когда перед ним пресмыкаются.

— Брат, извините, не знаю вашего монашеского имени.