Банджо-блюз - [92]

– Ах, Брэндон, какая жалость! – воскликнула миссис Дженнингс. – Я послезавтра даю небольшой обед для друзей, и вы просто обязаны там быть! А потом мы собираемся в театр. Я слышала, что сейчас идет что-то совершенно замечательное.

– С удовольствием приму ваше приглашение, мадам, – поклонился полковник и, попрощавшись со всеми, ушел.

* * *

Обед на Беркли-стрит начался, как и полагается такому событию в разгар сезона, в семь вечера. За столом, кроме миссис Дженнингс, сэра Джона и леди Миддлтон, Шарлотты, мистера Палмера, Элинор и полковника Брэндона были еще мистер Роберт Феррарс с супругой, мисс Стил и некая мисс Грей со своей теткой, которая приходилась давней подругой миссис Дженнингс. Разговор за столом был довольно шумным и оживленным, миссис Дженнингс интересовалась у мисс Грей, не стало ли ее сердце жертвой какого-нибудь молодого человека, а Люси Феррарс обсуждала с леди Миддлтон ее детей. Но как только дамы покинули обеденный стол, миссис Феррарс сделала все, чтобы оказаться подле Элинор.

– Ах, дорогая мисс Дэшвуд, – заговорила миссис Феррарс, – вы же позволите мне вас так называть? – получив утвердительный кивок, она продолжила. – Дорогая мисс Дэшвуд, я слышала, что вы были так добры к нашему брату Эдварду в Норлэнде. Наверное, вы удивляетесь, почему он... не ответил вам взаимностью?

– Никогда о таком не думала, – сдержанно ответила Элинор.

– Позвольте вам не поверить, – кротко сказала миссис Феррарс. – Эдвард – замечательный человек с множеством достоинств. Такого невозможно не полюбить!

Она замолкла, ожидая реакции Элинор, но та лишь крепче сцепила пальцы, стараясь не показать обуревавших ее эмоций.

– Он долгое время жил у нашего дяди, мистера Пратта и... Не могу не признать, что я сама в него влюбилась, – продолжила миссис Феррарс с легким разочарованием в голосе. – Мы даже тайно обручились несколько лет назад, но...

Ей пришлось прерваться, так как в этот момент в комнату вошли мужчины.

– Роберт – замечательный человек, – после паузы, вызванной небольшим переполохом, продолжила миссис Феррарс. – Но Эдвард... – она склонилась к Элинор и доверительно прошептала. – Знаете, я все еще уверена, что он меня любит. Впрочем, ничего удивительного: его жена хороша исключительно лишь своим состоянием. И если бы он только намекнул...

Элинор прикрыла глаза, чувствуя, как ей становится дурно от таких откровений малознакомой женщины. На нее вновь нахлынули воспоминания об Эдварде, объявлении о свадьбе и все те чувства и напряжение, что она столь старательно в себе подавляла все это время. Девушка резко встала. Наверное, слишком резко, так как у нее тут же закружилась голова. И если бы не полковник Брэндон, так вовремя подхвативший ее, она бы упала.

– Милочка, что же это с вами?! – встревожено воскликнула миссис Дженнингс. – Неужели вы все же простудились вчера? А я ведь говорила, что погода может измениться в любой момент! Ах, Брэндон, дорогой, возьмите мои нюхательные соли! И надо непременно вызвать врача!

– Нет-нет, миссис Дженнингс, мне уже лучше, – встрепенулась Элинор. – Просто здесь немного душно.

– И правда! Как это я упустила! Надо немедленно открыть окно! Но вы все еще слишком бледны! Я уверена, что это простуда, поэтому вам, дорогая мисс Дэшвуд, все же лучше лечь в постель.

Элинор устало закрыла глаза и ответила:

– Да, наверное, вы правы.

– Я помогу вам, – вызвался полковник, чем заслужил благодарную улыбку Элинор. Миссис Дженнингс вызвала домоправительницу, чтобы они вдвоем проводили мисс Дэшвуд до ее комнаты.

Едва закрылась дверь гостиной, как Элинор судорожно всхлипнула, стиснув руки.

– Что с вами? – встревожился полковник.

– Я... простите... я... – Элинор всплеснула рукой и впала в блаженное беспамятство.

* * *

– Ах, ну и напугали же вы нас, дорогая! – услышала Элинор над собой голос миссис Дженнингс. – Полковник о вас каждый день справлялся.

– Каждый день? – Элинор распахнула глаза и уставилась на миссис Дженнингс.

– Именно так, дорогая! Я все же была права – у вас оказалась простуда, довольно тяжелая, с лихорадкой. Вы больше недели не приходили в себя. Бедный полковник весь измучился. Думал уже поехать за вашей матушкой, но я его отговорила – незачем ее пугать.

Элинор закрыла глаза, пытаясь осознать сказанное.

– А... мама знает?

– Я ей написала сразу же, как только здесь побывал врач, – ответила миссис Дженнингс. – И вашей сестре тоже. Они очень хотели приехать, но доктор рекомендовал как можно меньше посетителей, так что я взяла на себя смелость сообщить в письме о рекомендациях врача.

Элинор вздохнула:

– Мне так стыдно, что я причиняю вам столько беспокойства...

– Какая ерунда! – возмутилась миссис Дженнингс. – Как будто мои дочери никогда не болели! Ах, дорогая, это мне должно быть стыдно, так как я не настояла на своем, из-за чего вы и заболели! А теперь вы просто обязаны поесть! Я попрошу кухарку, чтобы она приготовила вам суп и желе. Да-да, обязательно желе! И сухофрукты. А еще... – миссис Дженнингс склонилась к Элинор поближе и доверительно прошептала, – я пришлю вам рюмочку старого констанциевского вина. Мой бедный муженек почитал его лучшим снадобьем от всех болезней.