Банджо-блюз - [36]

– Я здесь, Джина. – Он посмотрел ей в глаза, замечая, как исказилось лицо, темные эмоции угрожали захлестнуть ее.

– Тогда... тогда ты слышал. – В ее голосе был отзвук горя, но похоже оно превратилось во что-то другое. Она вдруг покачнулась, и Дункан подхватил ее.

– Я слышал. Я так сожалею, Джина. – Он ласково обнял ее. Она, казалось, не заметила.

Мгновение спустя она снова заговорила. Ее голос был очень тих, как если бы она пыталась сохранить знание о смерти мужа в тайне.

– Я чувствовала его, Дункан. Я всегда знала, когда он был близко. Его присутствие не было похожим ни на чье. Я чувствовала его ночью, он... он... – Слова замерли, и Дункан надеялся, что она заплачет. Вместо этого она вырвалась.

– Я должна идти. – Голос был спокойный, холодный.

– Куда, Джина? – Дункан почувствовал растущую тревогу от ее тона.

– Найти человека, который взял его Квикенинг. Я должна идти. – Тон оставался прежним.

– Джина, нет. Ты не можешь. Ты не настолько сильна. Если ты знаешь, кто его убил, я буду мстить за него, но...

Джина сердито оборвала его.

– Ты не имеешь права! Роберт был моим мужем! Я доберусь до его убийцы! – Она, казалось, задохнулась на последнем слове и стала падать. Дункан успел поймать ее и понес в спальню.

Луи и горничная Джины появились, как только шотландец положил подругу на кровать. Они устроили ее поудобней, и Дункан сидел с ней весь день. Красавица приходила в себя дважды и, поев, снова засыпала, но ее сон сопровождался кошмарами. Наконец, когда уже опустился вечер, Луи подошел к горцу.

– Я думаю, что мы можем справиться здесь, сэр, – сказал он почтительно.

Дункан стоял, уходить не хотелось, но помочь сейчас он ничем не мог.

– Я хочу, чтобы ты позвонил мне, если будет какая-нибудь перемена, – настаивал он. Луи кивнул, и Дункан ушел.

– Три столетия.

Дункан очнулся от голоса Митоса. Он был так озабочен, что почти забыл о присутствии старейшего Бессмертного.

– Что?

Митос отвернулся от окна баржи, обхватив себя так, как будто замерз.

– Триста лет. Можешь ли ты представить себя женатым на ком-то так долго?

Maк просто покачал головой. Мысль поразила его.

– Митос, а ты был на ком-нибудь женат долго?

Древний призадумался прежде, чем вспомнил.

– Почти пятьдесят лет, если я правильно помню. С 1723 по 1770 г., на Селин де Валан, дочери барона. – Он усмехнулся, покачал головой. – Истинная женщина. Была почти такой же вспыльчивой, как Джина, но я полагаю, это неизбежно при страстном темпераменте.

– Каково это было, когда она умерла? – Дункан едва не стукнул себя за то, что позволил вопросу вырваться. – Я сожалею. Бесчувственно об этом спрашивать.

Митос медленно сел на диван, лицо задумчивое.

– Это было... как будто образовалась пустота в моей жизни. После нескольких лет брака я приобрел привычку делать мысленные заметки о том, что надо будет ей рассказать. Ты знаешь, потом, когда ее уже не было рядом, я бывало хотел добавить в этот перечень, увидев или услышав что-нибудь, что заинтересовало бы ее. Внезапно мне стало не с кем разделить всё это. Я полагаю, самой большой потерей было именно дружеское общение с ней.

Дункан понимал это.

– Спасибо, Митос. Я не имел права спрашивать.

– Не беспокойся. Это было давно. – Митос откинулся на диване. – Хотя это не слишком поможет тебе в отношении Джины. Еще на свадьбе я понимал, что потерял голову, иначе бы похоронил Селин вместо женитьбы на ней. В этом некоторое различие браков двух Бессмертных.

Дункан вспомнил Джейкоба Галати, обезумевшего после убийства своей бессмертной жены Ирены. Каково же это должно быть для Джины, которая провела с Робертом в три раза больше, чем длился брак Галати?

– В любом случае, что там слышно о Джине?

– Я звонил в замок этим утром. Луи сказал, что она проснулась, но спокойна, завтрак съела. Я, вероятно, отправлюсь туда попозже.

Митос вдруг мягко засмеялся. Maк устремил на него любопытный взгляд. Древний заметил его и пояснил:

– Я просто думал о том, почему Джина захотела, чтобы ты подумал, будто она меня убила. Она говорила, выражение твоего лица дорогого стоило.

Maк не улыбнулся воспоминанию. Их проделка была совершенно отвратительна, и по прошествии времени он по-прежнему не видел в ней ничего смешного.

– В любом случае, как ты заставил ее согласиться на это?

– Да очень просто. Она появилась на барже, надеясь встретить тебя, а вместо этого нашла меня. Естественно, она попыталась взять мою голову. Мне удалось разоружить ее, но я знал, что если убью ее, либо ты, либо Роберт убьете меня. Тогда, держа меч у ее горла, я объяснил, как именно оказался участником этого безобразия. Она стала пренебрежительно говорить о муже, но я убедил ее, что он был просто в отчаянии, хватался за соломинку, пытаясь спасти свой брак.

Дункан увидел, куда он клонит.

– И я был тот, кто спровоцировал все дело, а ты и Роберт – просто жертвы.

– Именно. После этого мы оба согласились, что маленький розыгрыш поднимет настроение. Я прямо завидовал ее возможности увидеть твое лицо, когда ты подумаешь, что старейший Бессмертный мертв. На самом деле, Маклауд, ты, должно быть, осознавал, что я еще жив – мой Квикенинг раскидал бы куски баржи во все стороны, аж до джунглей Гватемалы. – Он раздраженно фыркнул и вернулся к своей привычной позиции на диване.