Банды Маратона - [52]

Эльмер пристегнул оружие к предплечьям и спрятал руки в широких рукавах. После достал из кармана заранее написанное завещание и перечитал. По традиции, мстить за месть было нельзя — если мастер погибнет во времяwan'khatta, ученики не имеют права казнить победителя. На всякий случай Эльмер назначил преемником младшего наставника. Эльф очень не хотел, чтобы плоды долгого кропотливого труда рассыпались ежечасно.

Положив листок на видное место, Эльмер покинул хижину. Путь его лежал к городским воротам, а оттуда на север, к окруженной лесом клеверной поляне. Это место с давних времен использовалось для дуэлей городской знати, но и простые жители знали о нем. Одни называли его поляной крови, другие выбирали менее поэтические названия.

За все время пути Эльмер не покидало чувство, что за ним следят. Он то и дело оборачивался, но в предрассветном мраке не видел ничего подозрительного — даже ветер не колыхал высокие стебли.

Наверное, нервы.

Чуткие уши не ловили опасных звуков — неподалеку пробежал заяц, где-то в лесу коротко взвыл волк. Ни шагов, ни шелеста одежды, ни биения чужого сердца. Только свое позорно колотится.

Эльф успокоился и без оглядки добрался до поляны.

Враг уже ждал. Меж стволов белела шуба, в руке поблескивал черный меч. Восточная сталь — хороший выбор. Что же, пришла пора узнать, насколько хорошо этот лысый упырь.

Эльмер поднял руки, сбрасывая рукава кафтана. Одно неуловимое движение, и в ладонях уже дрожат верные ритуальные кинжалы. Никогда не подводившие, разившие без промаха и сожаления.

Ох, — выдохнул противник. — Я не знал, что ты девушка. Сказала бы сразу — принес бы тебе букетик.

— Молчи, — холодно прорычал Эльмер.

Подобная насмешка не смогла вывести его из себя. Грубое деревенское оскорбление — этот гад не достоин быть сыном Леса. Плебей паршивый.

— Слушай, может, я извинюсь, и мы все уладим. Чего ты так взъелась из-за этого тролля.

— Я — мужчина! — взвизгнул Эльмер. — Проявляй уважение, смерд!

Хватит разговоров. Убийца прыгнул, взметнув полы кафтана. Клинки ударили разом, сверху вниз, враг встретил их своим мечом и отскочил назад. Он не спешил атаковать, экономил силы. Черное острие постоянно двигалось, кивая из стороны в сторону словно змея. Но Эльмер не смотрел на оружие, он наблюдал за глазами соперника.

Они могли сказать о многом. Как враг поступит в данный момент: предпочтет уклониться или контратакует? Выберет обманное движение или рубанет наотмашь? Соплеменник тоже разглядывал убийцу с легкой улыбкой. О боги, как же Эльмер ненавидел эти тонкие, омерзительные губы. Как хотелось ему срезать эту усмешку с лица одним выпадом.

Дуэлянты медленно пошли по кругу, не опуская оружия. До восхода оставалось еще слишком много времени, солнце не успеет ослепить одного из бойцов. Эти движения — лишь ритуальный танец, а не попытка занять более выгодную позицию.

Эльмер ударил снова, Далан с легкостью уклонился. Наемник старался запомнить каждый его жест и понять, на что он способен. Лысый же, казалось, вообще не хотел драться. Только оборонялся, не пытаясь уколоть в ответ.

При этом враг неотрывно смотрел куда-то за спину Эльмер. Дешевая уловка — на такое даже уличная шпана не клюнет.

— Не шурши травой, — прошептал Далан.

Ха, тоже мне командир нашелся. Убийца назло пнул ногой клевер.

— Идиот, не шуми.

Новый прыжок, очередной отскок. И этот холодный хмурый взгляд, глядящий не на соперника, а куда-то вдаль.

— Дерись как мужчина, ты, безродный пес!

Далан размахнулся — ну наконец-то, хоть какое-то веселье. А затем заставил Эльмер изрядно струхнуть. Лысый со всей силы метнул клинок прямо ему в голову. Наемник успел присесть, над ухом громко хрустнуло, по спине покатилось что-то твердое, будто ветка упала. Но до ближайшего дерева было не меньше десяти шагов.

Враг бросился в атаку с голыми кулаками. Традиция wan'khatta запрещала убивать безоружного противника, но и просто стоять и смотреть Эльмер не собирался. Он сжался, чуть наклонился и приготовился вспороть брюхо лысому.

Руки уже метнулись вперед, клинки задрожали в предвкушении свежей крови. Далан вдруг прыгнул как дикая кошка, Эльмер инстинктивно отшатнулся, и в этот момент плечо пронзила острая боль. Да еще сверху упала тяжелая туша. Дуэлянты кубарем покатились в траву. Оказавшийся сверху враг зажал наемнику рот и придавил здоровую руку к земле.

Он мог бы с легкостью сломать Эльмер шею или перерезать горло его же клинком, но противник просто лежал, вслушиваясь в тишину.

И тут наемник различил далекое, едва ощутимое биение сердца. И натужный писк натягиваемой тетивы.

— Прощай меня.

Убийца мотнул головой.

— Быстро!

А он неплохо разбирался в правилах и обычаях валхаларов. Искупить вину можно было не только своей кровью, но и любой другой — по желанию того, кто творил месть. Для этого Эльмер должен был простить врага и назначить ему цель.

На самом деле это придумали вовсе не для избавления от бремени wan'khatta, а наоборот — чтобы сделать мучения врага еще невыносимее. Слабый духом боялся за свою жизнь, и тогда ему предлагали убить родственника или близкого. Провинившийся избегал смерти, но страдал всю оставшуюся жизнь — что гораздо страшнее небытия. Очень часто наказанные таким образом обрывали муки самоубийством.