Бандитский век короток - [23]

Бес скорчился в сугробе у задней стены дома. Он был ранен в плечо, но почти не чувствовал боли. Скорее неудобство. После того как затихли выстрелы, он поднялся на ноги и осторожно заглянул в дом через застекленную дверь чёрного хода.

Надев на левую руку перчатку, Бес выдавил стекло и, просунув в дыру руку, нащупал задвижку.

Войдя внутрь, он оказался на просторной и чистой кухне. Сеня огляделся и, оставляя на белом кафельном полу грязные следы, направился к двери, ведущей внутрь дома.

Борис Израилевич не беспокоился за Олю. Она была в безопасности, чего нельзя было сказать о самом Борисе Израилевиче. Старый доктор укрылся в столовой, граничившей с кухней, подальше от перестрелки, бушевавшей у входной двери. Он присел за диваном, судорожно прижимая к груди оставленный Громом пистолет, и испуганно вздрагивал каждый раз, когда очередная пуля, пролетев через комнату, впивалась в потолок или стену.

Выстрелы смолкли, и Борис Израилевич только было облегченно вздохнул, как вдруг услышал звук бьющегося стекла. Доктор заглянул в проем кухонной двери.

Оккультисты убеждены, что многие слепые люди обладают даром «внутреннего зрения», позволяющим видеть астральную сущность того или иного человека, а придворный маг Людовика Святого — раввин Эдекиэль — даже посвятил этому вопросу целый трактат.

Кацман не разбирался в эзотерике и никогда не слышал о раввине Эдекиэле.

Был доктор очень близорук и без очков почти ничего не видел. Но «Это» Борис Израилевич разглядел совершенно отчетливо. Изогнутые, блестящие клыки громко щёлкали, роняя на пол кровавую слюну, горящие красные глаза неотступно следили за доктором. Монстр надвигался на него из полумрака, поднимая на ходу когтистую лапу.

Никогда в жизни и ни при каких обстоятельствах Кацман не смог бы выстрелить в человека. Но в эту тварь он выстрелил, не задумываясь, раз, и другой, и третий. И промахнулся.

Сеня думал о том, что он будет единственным, кто выполнит приказ Крота и притащит-таки треклятую телку, когда сумасшедший, старый жид начал палить в него прямо с порога. Бес в первую секунду даже присел от неожиданности и тотчас выстрелил в ответ.

Точно тряпичную куклу, доктора отшвырнуло в глубь комнаты. Бандит направился было к нему, но услышал за спиной шорох. Вскидывая пистолет, он резко обернулся и увидел в светлом прямоугольнике двери, ведущей из кухни на улицу, невысокого, смуглого. Его ледяные серые глаза.

Это было последнее, что видел в своей недолгой и непутёвой жизни Сеня Бес. Мрак поглотил его.

Глава 5

Гром разрезал верёвки, впившиеся в опухшие, посиневшие кисти Олега Жданова. Легонько похлопал парня по щекам, но тот не реагировал. Тогда Алексей запрокинул голову Олега и щедро плеснул в его приоткрывшийся рот неразбавленного медицинского спирта из плоской металлической фляжки. Многократно проверенный метод сработал и на этот раз. Олег шумно глотнул раз, другой… и фыркнул, словно конь. Его опухшие от побоев глаза широко отрылись.

— Зачем ты пришёл, дядя Лёша? — спросил он, прокашлявшись, растирая потерявшие чувствительность руки. — Сейчас они вернутся…

— Не вернутся уже, — буркнул Гром, пытаясь вытащить нож из пасти бандита. Глубоко ушедшее в сырую древесину лезвие не поддавалось, и Гром раскачивал его туда-сюда, ухватившись за рукоятку, словно дантист, удаляющий крепко сидящий зуб. Голова Фрола моталась бессильно, а его затекший кровью глаз глумливо подмигивал. Олегу стало дурно, он сложился пополам, и его вырвало. Ждан уже больше суток ничего не ел, его желудок был пуст и только мучительно сокращался, бился где-то у самого горла.

Алексей наконец освободил нож, и тело Фрола бесформенным кулем осело на пол. Гром тщательно вытер лезвие и посмотрел На скорчившегося в углу Олега.

— Не раскисай, парень, соберись, нам нужно уходить.

— Я сейчас… сейчас, — бормотал Олег. Он вытер губы рукой, с отвращением посмотрел на неё и снова согнулся, забулькал утробно.

— Да что с тобой, Олег! — прикрикнул Гром. Он уже собрал оружие убитых бандитов и теперь стоял у двери, прислонившись к косяку, опустив правую руку в карман.

— Ещё минуту. Сейчас идем. — Бледный как смерть Ждан подошел к телу Хлыста и, наклонившись над ним, вытащил что-то из внутреннего кармана его куртки.

— Ваши сто баксов отобрал. Не оставлять же. — Олег изо всей силы пнул труп, целя в кровавое месиво, ещё недавно бывшее головой Хлыста. Во все стороны полетели красные брызги.

— Все, уходим, — Алексей повернулся спиной к Олегу, шагнул за порог и в эту секунду вселенная с жутким грохотом обрушилась на голову Грома и рассыпалась миллионами искр. Темный водоворот закрутил и повлёк его.

* * *

Али быстро осмотрел дом Кацмана и, не обнаружив ни Грома, ни Ольги, вернулся в столовую, склонясь над старым евреем.

Али не жаловал иноверцев. Он, словно умный, злобный пёс, верно служил, переиначив на свой лад мусульманскую догму: «Нет хозяина, кроме Магомедова, и нет бога, кроме Аллаха».

Однако вид умирающего старика был так жалок, что нечто, похожее на сострадание, шевельнулось в покрытой кровавой коростой душе боевика. Али взял с дивана маленькую подушку и подложил под голову Кацмана. Тот застонал и открыл мутные от боли глаза. При виде дагестанца он испуганно вздрогнул и попытался отползти в сторону.