Балкон - [8]

Девушка (торжественно и грустно). Шествие началось… Мы пересекаем город… Мы идем вдоль реки. Я грущу… Небо низкое. Народ оплакивает прекрасного героя, погибшего на войне…

Генерал (подпрыгнув). Голубка!

Девушка (поворачиваясь, в слезах). Мой генерал?

Генерал. Добавь, что я умер стоя! (Снова принимает ту же позу.)

Девушка. Мой герой умер стоя! Шествие продолжается. Твои адъютанты идут впереди меня… Затем я, Голубка, твоя боевая лошадь… Военная музыка играет похоронный марш… (Девушка поет, маршируя на месте, Похоронный Марш Шопена, который подхватывает невидимый духовой оркестр. Вдалеке слышится треск пулемета.)

(Режиссер может прикрепить вожжи, одетые на плечи Девушки, к креслу на колесиках, на котором лежит Генерал, таким образом экипаж может покинуть сцену: Девушка тащит за собой кресло.)

ЧЕТВЕРТАЯ КАРТИНА

Декорации

Комната с тремя панно из зеркал, в которых отражается Старичок, одетый как нищий, но хорошо причесанный, стоящий неподвижно посередине комнаты. Около него стоит равнодушная, очень красивая рыжая девушка. Кожаный корсет, кожаные ботинки. Бедра обнажены и красивы. Меховая куртка. Она ожидает. Старичок тоже.

Он нетерпелив, нервозен. Девушка неподвижна.

Старичок, дрожа, снимает дырявые перчатки, достает из кармана белый носовой платок и отирает пот со лба. Снимает очки. Складывает их и кладет в футляр, затем футляр убирает в карман. Вытирает руки платком.

Все жесты Старичка отражаются в трех зеркалах. (Надо, чтобы три актера исполняли роли отражений.)

Наконец, слышен тройной стук в дверь в глубине сцены. Рыжая девушка подходит к двери и произносит: "Да". Дверь приоткрывается, и в щель просовывается рука, рука Ирмы, которая держит кнут и очень грязный, лохматый парик. Девушка берет их. Дверь закрывается. Лицо Старичка начинает сиять. Девушка принимает преувеличенно гордый и строгий вид. Она грубо клеит парик на голову Старичка.

Старичок достает из своего кармана букетик искусственных цветов. Он держит его, как если бы собирался подарить его девушке, которая хлещет старика кнутом и ударом выбивает букет из его рук. Лицо Старичка светится нежностью.

Совсем рядом раздается треск пулемета. Старичок прикасается к своему парику.

Старик. А вши?

Девушка (очень коварно). Есть.

ПЯТАЯ КАРТИНА

Декорации

Комната Ирмы. Очень элегантная. Это та комната, которая отражалась в зеркалах в первых трех картинах. Та же люстра. Большие портьеры ниспадают с карниза. Три кресла. Слева большой дверной проем, рядом с ним находится аппарат, с помощью которого Ирма может видеть все, что происходит в ее салонах. Дверь справа. Дверь слева. Она считает, сидя за туалетным столиком. Рядом с ней девушка: Кармен. Треск пулемета.

Кармен (считая). Епископ… две тысячи… две тысячи от Судьи… (Поднимая голову). Нет, мадам, по-прежнему ничего. От Шефа Полиции ничего нет.

Ирма (раздраженно). Он скоро придет, если он придет… в гневе! Тем более…

Кармен. Как вы говорите: с миру по нитке. Но от Шефа Полиции ничего. (Снова начиная считать.) Две тысячи от Генерала… две от моряка… три от сопляков…

Ирма. Я вам говорила, Кармен, не надо так, я этого не люблю. Я требую уважения к посетителям. По-се-ти-телям! Я себе не позволяю, себе, (выделяет это слово) разговаривать с клиентами подобным тоном. Все-таки… (Она хлопает пачкой банковских билетов стоимостью 9 тысяч, которую держит в руке.)

Кармен (твердо, поворачиваясь и глядя на Ирму). Для вас, да: деньги и утонченность!

Ирма (желая помириться). Раскрой глаза! Не будь несправедливой. Последнее время ты раздражена. Происходящие события развинчивают нам нервы до крайности, но надо стараться сохранять спокойствие. Скоро все будет хорошо. Месье Жорж…

Кармен (тем же тоном). А, опять о нем!

Ирма. А что ты имеешь против Шефа Полиции? Без него мы попали бы в затруднительное положение. Да, мы, так как ты связана со мной. И с ним. (Долгая пауза). В особенности меня беспокоит твоя грусть. (Наставительно.) Ты изменилась, Кармен. И перед началом восстания…

Кармен. Я не так уж важна для вас, мадам Ирма.

Ирма (рассеянно). Но… Я доверила тебе мой бухгалтерский учет. Ты сидишь за моим бюро, вся моя жизнь открыта перед тобой. У меня нет секретов, а ты не счастлива?

Кармен. Конечно, я вам благодарна за ваше доверие, но… это не то.

Ирма. Тебе этого недостаточно? (Кармен молчит.) Вспомни, Кармен, когда ты поднималась на скалу, покрытую снегом с кустом роз из желтой бумаги – впрочем, я вынуждена была убрать его в погреб, – и когда чудодейственно исцеленный лишался чувств при твоем появлении, ты не принимала это всерьез? Скажи, Кармен?

(Краткая пауза.)

Кармен. После наших сеансов вы никогда не разрешаете о них говорить, мадам Ирма. Вы не знаете ничего о наших истинных чувствах. Вы наблюдаете все это издалека, хозяйка, но если однажды вы наденете голубое платье и вуаль, или вы станете кающейся грешницей, или кобылой Генерала, или крестьянкой, опрокинутой на солому…

Ирма (шокирована). Я!

Кармен. Или горничной в розовом переднике, или эрцгерцогиней, лишенной девственности жандармом, или… наконец, я не буду вам перечислять весь перечень, вы знаете, что это остается в душе, и что избавляться от сделанного приходится с некоторой иронией. Но вы даже не хотите, чтобы мы говорили об этом между собой. Вы боитесь смеха, шуток.