Баланс семилетней метаполитической борьбы - [5]

Вне связи дуализм-рационализм эгалитаризм на практике невообразим. Жак Марло в этой связи замечает, что вливаемая на протяжении двух тысячелетий в европейский дух рационалистическая идея «основывается на дуализме: между рациональным принципом, организующим Верхний, потусторонний мир (логос), и миром, нашим существующим миром, понимаемым как временный беспорядок, которым логос владеет, направляет и, возможно, с помощью морали (логос очеловечивает через освобождающий грех) снова примет его в свою среду. Все рационалистические, идеалистические и теистические идейные системы возвращаются к этой схеме. Сократ, Платон, Аристотель, Фома Аквинский, Декарт, Руссо, Кант, Гегель, Маркс и Огюст Конт сформулировали разные варианты этого логос-идеалистического дуализма».[6]

Христианство по-прежнему остается «ключевым звеном» в этой связи. Секуляризация, начиная с кальвинизма и лютеранства, и заканчивая Критической теорией Франкфуртской школы (антиреволюционные неомарксисты), была сама подготовлена христианством, которое захотело призвать метафизические идеалы, с которыми христианин находился в связи как с «внемирским индивидуумом», с небес на землю для изменения последней. Христианский принцип, согласно которому человек, принимая во внимание будущее Царство Божье, должен искать личное спасение, превратился в господствующих идеологиях (либерального космополитизма или социалистического или марксистского интернационализма) в желание осуществить индивидуальное счастье, большей частью понимаемое как экономическое благосостояние. У христиан «разум» считается наследником природного порядка и божественной воли. Следовательно, целью, поставленной обществам, является рациональное осуществление индивидуального счастья. Все системы учений современности в этом совпадают. За исключением нашей.

Этот вид рационализма, этот применяемый только на службе исключительного стремления к индивидуальному «счастью» разум («рацио») воздействует катастрофически, так как возможное только как мысль и, кроме того, ограниченное экономическими и социальными формами осуществление индивидуального счастья разрушает все высокое и святое. От марксизма до социального христианства, от либерализма до социал-демократии, всюду эгалитаризм во всех формах своего проявления представляет эту неудачную систему мира. Мы же, напротив, подчеркиваем, что человек является придающим миру смысл и господином форм внутри обусловленного судьбой, опасного мира, всегда новое преодоление и одновременно совершенствование которого является нашей задачей. Это стремление к возвышению существования, это понятие «сверхчеловека» полностью противоречит индивидуалистическому гуманизму.[7]

Слово в защиту политеистической философии

Мы хотели бы подчеркнуть: культура хотя бы потому абсолютизирует инобытие, что не существует единой культурной системы отсчета для всего человечества в этом мире. Также Режи Дебре правильно констатирует, что «не существует универсальной, всеобщей группы, как и универсального языка. Но все люди при рождении получают способность говорить, и все группы получают при их создании способность верить. Способность говорить не обуславливает, что каждый говорит на волапюке или эсперанто; способность верить не обуславливает единственную всемирную религию. Это лишь значит, что каждая общая структура может верить или призвана к особенной религии». И Дебре напоминает о словах Хомского, что «все, что отличает людей друг от друга, интересует их больше, чем то, что у них общее».[8]

Гийом Фай со своей стороны страстно борется с убеждением, согласно которому «технологическая и естественнонаучная динамика основывается-де на унификации земли к одной расплывчатой сети. Как в биологии и в кибернетике гомогенизация с определенной пороговой величины переходит в обратный процесс. Организм разрастается подобно раку и становится уязвимым, так как у него есть только один единственный тип поведения, лишь единственный запрограммированный ответ на вызовы. Большие человеческие воплощения, впрочем, никогда не были произведением всего человечества, но отдельных народов, которые поощрялись в соревновании с другими. Техническая динамика, культурное богатство и культурная творческая сила возможны только в расколотом мире, где каждое большое этнокультурное единство развивает свой собственный путь, свою собственное производство и свое собственное потребление. Происходящая теперь идеологическая, политическая и техническая унификация земли ведет человечество к чему-то вроде тепловатой гипертрофии, где «прогресс» в действительности означает «регресс». Существование человечества зависит скорее от продолжения существования его различий, его внутреннего политического или экономического соревнования. «Мы выступаем за гомогенную модель гетерогенных народов (а не наоборот). Это предпосылка к уважению других, к сосуществованию, к взаимному обогащению псевдообщего человечества, которое обеспечивается одной единственной всемирной коммуникативной сетью, унифицированным языком и широкомасштабным, безграничным обменом (так что никто больше не может общаться!). Этому мы предпочитаем отдельные, разные народы, ограниченный обмен, многообразные языки, чтобы смогли появиться настоящие связи и взаимообмен между отдельными культурами».