Баланс семилетней метаполитической борьбы - [4]

2. Нашу теоретическую систему нужно приравнять к наглядному показу наших ценностей, которые со своей стороны только частично обосновываются рационально. Наши ценности остаются неизменными, даже если наши идеи трансформируются; так как идеи являются тактическими, всегда улучшаемыми средства, чтобы воплотить ценности. Исходный пункт нашего мировоззрения — это признание реальных основ жизни, как их наглядно показывают нам наблюдение, здравый смысл или естественные науки: выходящий из берегов неукротимый поток силы жизни, его обусловленная судьбой, сформированная опасностью сущность, которая действует в открытой и закрытой иерархии, присущее ей направленное на развитие движение, кризисы и нарушения равновесия, дающие ей повод для развития постоянной прочности, постоянное становление и борьба, которой эта сущность обязана своим началом.

3. Наша идеологическая позиция облегчает нам это задание, так как мы следуем системе ценностей, которая отходит от обычных разделений на левых и правых, на науку и природу, биологизм и культурализм и т. д. Мы выступаем, к примеру, одновременно за технические новшества и за укоренение в традиции, за частную экономическую предприимчивость и за приоритет политической власти над экономикой.[4]

Различные формы проявления неудачной системы мира

Учение равенства, кроме всего прочего, распространяется иудохристианством, неомарксизмом, Франкфуртской школой, фрейдистским христианством, неофеминизмом в духе Кейт Миллет, идеологией прав человека, либеральным капитализмом и «American Way of Life», архитектурой стиля «Баухаус», неформальным искусством, философскими теориями индивидуализма, политическими теориями государства как «ночного сторожа», педагогическими теориями бихевиоризма, теориями универсального гуманизма, нравоучительными химерами «всемирного сознания», юридическими теориями естественного права, нивелирующими теориями, убивающими народы. Мировоззрение дифференциации, на которое мы ссылаемся, «старше»: оно основывается на психической, культурной и исторической типологии первоначальных индоевропейских народов.

Но мировоззрение дифференциации также и «моложе», а именно там, где оно опирается на современные естественнонаучные достижения: на сведения генетики населения до познаний хромогенетики, клеточной биологии мозга и этологии. А также там, где оно опирается на философские или этические соображения, которые стали вехами в истории человеческого мышления: от Платона до Конфуция, от номиналистической философии до мистицизма Майстера Экхарта, от Ницше до Хайдеггера, или же на социобиологический анализ Макса Вебера, Парето, Карла Шмитта или Хельмута Шельски.

Учение равенства предлагает редукционистское мировоззрение (объясняющее сложные явления более простыми законами): народы, которые погибают в панмиксии (всеобщем всемирном смешении), упрощаются до утопической стандартной модели возможно более гомогенного человечества. В то же время этот редукционизм ведет к суживающей точке зрения на отмеченный в природе и жизни плюрализм: культуры должны нивелироваться, их различия сглаживаться; одним словом: различие оказывается вне закона. Мы убеждены, что эта точка зрения патологическая, поскольку она борется с полиморфизмом (т. е. с многообразием) природы, сущностным разветвлением жизни на всех ступенях и во всех порядках. Если же как раз все равно всему, то больше нет ни верхнего, ни нижнего, нет никакой мотивации для верхнего, нет никакого сопротивления против нижнего. Теперь слабый и сильный, глупый и умный, делец и усердный, трус и смельчак обладают одинаковой ценностью, или скорее один объявляет другого недействительным. Эгалитарный дискурс, таким образом, удерживает природу в плену абстракции, культуру в отчужденности, жизнь в догме, человека в индивидууме и в индивидуализированной человеческой массе, народ в человечестве.

В противоположность эгалитаризму учение дифференциации не выводит происхождение человека ни от моногенизма (однократность творения), ни от монотеизма (однократность Бога). Оно не делает разделения между его этническим и его метафизическим происхождением. Оно не производит разлом — ни на уровне происхождения, ни на уровне становления: человек развивается в той культуре, которую он производит. Учение дифференциации определяет будущее человека не по ту сторону его происхождения, а исходя из его корней. Следовательно, учение равенства — это учение разлома. Учение дифференциации, напротив, имеет своей целью связь: оно рассматривает как раз биологическую, историческую и культурную матрицу человека, т. е. его органическое измерение вообще, которое нельзя сократить ни до какой догмы, так как ее нельзя отделить от биокультурных фактов. Культура хотя бы потому абсолютизирует инобытие, что в этом мире нет единой культурной системы отсчета для всего человечества. Культуры — это выражение духовной жизни народов, самое сильное, самое однозначное доказательство их различного гения и лучшие гарантии их способности к продолжению истории.[5]

В полном противоречии с политеистическим мировоззрением, все выходящие из монотеистического дуализма идеологии основываются на представлениях о таких ценностях, которые выдвигают требование абсолютного, универсального и окончательного. Из этих источников, следовательно, берут начало политический произвол, нетерпимость и тоталитаризм. Они обуславливают девальвацию родины, кровных связей, общностей, самоопределения.