Баку + Симона = ... - [10]

Но глаз не болел, просто его не было, зрачок подергивал, лицо обезображено, что же делать? Страшная, ужасная, жуткая травма!

В таком состоянии показываться на глаза Симоне нельзя никак! Какой безжалостный мир! Внезапно знакомым

ужасом пахнула на него тишина. Кружева ветвей в эмалевом воздухе стыли, как в страшной сказке. Странными игрушками показались ему и деревья, и узорные тени.

Прикрыв платком глаз, стал он осторожно, но поспешно спускаться вниз, в поселок.

Проходя по извилистой дороге, заметил магазин, поспешил туда.

Его приветливо встретила накрашенная продавщица в белом, Баку заметил на витрине черные солнечные очки, купил их, аккуратно положив монету на прилавок.

Надев очки, он немного пришел в себя. Но в любом случае даже сейчас идти к Симоне не имело смысла.

Поэтому, не предупредив Симону, он направился на авиастоянку, сел в белый 'Тодд', подняв искристую пыль, улетел в столицу Азербайджана.

Дома он переоделся, но не умылся, просидел у себя дома целых два дня, скрывался от всех, его сотовый телефон размером в большую пуговицу гремел, звонила Симона, но он ей не ответил, рассматривал себя в зеркало. Он ощущал в теле ноющую ломоту. Ему почудилось, что бумажные ленты скользят у него по лицу. Тонко шуршат и рвутся.

Слабо щупал свою глазную вогнутую впадину, боялся даже ерошить волосы на голове. За вечер выкурил двадцать сигар, принял три таблетки 'Фэри' для успокоения. Иногда высовывался в окно.

- Да - а...ужасно, ужасно! Вот что я вляпался, черт бы побрал этого идиота на водопаде, - кричал он в комнате, ходя из угла в угол.

Потихоньку он заснул. Проснулся посреди комнаты - проснулся от чувства невыносимого ужаса. Ужас сшиб его с постели. Приснилось, что стена, у которой стоит кровать, стала медленно на него валиться - и вот он отскочил с судорожным выдохом.

Утром на следующий день пришла Симона. Глаза ее опухли, были болезненно - заплаканными, она прорыдала весь день. Она колотила его дверь, он, отпахнув дверь, впустил ее, сам же забежал в ванную.

- Что случилось?! Почему ты избегаешь меня? - кричала она в дверь ванной.

- Сейчас я выйду, потерпи пока. Завари мне чай, - ответил ей он через прочно закрытую дверь.

Через пол часа он вышел в черных очках, в красном халате, в шлепанцах.

Симона пристально глядела на него. Они сидели за длинным табльдотом друг против друга.

- Зачем ты надел очки?

- Только держись, не падай. Хорошо? Тебе не будет страшно? - спросил он, пригнув к столу плечо.

- Нет, говори!

Симона сидела в пуховом кресле, Баку присел перед ней на корточки.

- Симона, в один миг я стал несчастным...- просопел он.

- Что случилось? Ты мне можешь объяснить или нет?

- Я подрался с тем идиотом, помнишь его?...

- Да, да! Дальше?

- Дальше то....дальше то,.....

- И!?

- Глянь..., - Баку снял очки, показал изувеченный глаз, и тут же надел очки обратно.

Симона прищурилась.

- Что это у тебя? - спросила она непослушными губами.

- Это он меня ранил, этот гад! - Баку так неестественно крикнул, что окна задрожали. - Теперь я стал несчастным из всех живых существ на свете.

- И все? А я думала что - то серьезное, - облегченно вздохнула Симона.

Баку опешил, обернулся резко на нее.

- Ты в самом деле считаешь, что тут нет ничего серьезного? - его лаковые башмаки задрожали.

- Да конечно, милый! Ты что? А я то думала что - то стряслось. Не переживай.

После этих слов она поднялась, упруго опершись на спинку стула.

- Я пошла к себе. Машину твою я оставила у окна, она в целости и сохранности. Приехала на своей.

Симона направилась к выходу. Баку машинально пошел за ней, но он еще стеснялся своего увечья. Очки не снимал. Симона вышла на порог, спустилась вниз, Баку поравнялся с ней.

Так они прошли по туманной улице к ее машине, которую она оставила у каменного забора в метрах 30 от дома Баку. Это был черный 'Жук'. Она села в него, заурчал мотор, Симона сквозь стекло взглянула на Баку. Он стоял в красном халате, в черных очках, в лакированных башмаках, не причесанный, усталый.

Он прильнул к окну машины, спросил ее:

- Симона, гляди, а ведь так, с черными очками мое увечье не видно. Разве нет? - его затрясло.

Симона чуть приподнялась, высунула головку наружу, крикнула:

- Баку, родной! Я все равно вижу, что у тебя лишь один глаз. Очки тебе не помогут.

После этих слов машина раскачалась взад вперед, она рванула с места, поднялась пыль, машина взлетела в воздух, мигая красными фарами.

6.

Но вскоре Баку с Симоной помирились, и вновь затея о поиске клада объединила их крепко.

Через пару дней после описываемых событий, Баку подлетел на своем 'Бэмри' к дому Симоны, и они вместе полетели в село Золотоград, там сосредоточилось все золото мира. Имя не имеет значения.

Баку и Симона не планировали раздобыть это золото только ради наживы, вовсе нет.

Они хотели своими глазами увидеть золотые горы и леса, золотые лужи и озера. Это был молодежный и спортивный интерес.

Было уже за полдень, и вот они после четырех часов полета прибыли в Золотоград.

Все сверкало на солнце желтым блеском, Баку зажмурился, Симона закрыла руками лицо.

Внизу в золотом городке жили люди, они рассыпались по всему лагерю. Розово желтые магазины, парикмахерские, скверики, кинотеатры, памятники, обувной заводик, все это было из золота с алмазными камнями, и все это добро наши герои разглядывали через стекло своей машины.