Междусловие
Я впервые сталкиваюсь с произведением, посвященным непосредственно вербовке.
Криминалы, детективы, боевики – очень часто плоские и банальные – и прочее, все это понятно, но главной темой во всех боевиках и детективах вообще является, конечно, вербовка.
И не только там. Вербовка везде, повсюду, кругом.
Продавец яблок сначала вербует покупателя своим красноречивым языком, потом старается, как можно дороже продать ему свой товар.
Врач вербует пациента, стращает его, пугает, потом опять вербует, выписывает ему лекарства, и получив свой барыш, спокойно уходит прочь.
Будучи студентом, педагоги сначала нас вербовали, грозили нам отчислением, а потом отправляли работать в стройотряды.
На экзаменационных сессиях студент вербует педагога, потом дает ему взятку и получает оценку.
Или происходит наоборот: педагог посредством старосты вербует всю группу, собирает у всех деньги и ставит им оценки.
И так далее и так далее до бесконечности.
Как видим, вербовка происходит неосознанно, даже бессознательно, и все же она действует.
Люди сами того не ведая, не понимая, вербуют своего ближнего, знакомого.
Надо как – то назвать этот процесс, вот и назвали его – ВЕРБОВКА.
Но конечно же, классической авансценой вербовки являются правоохранительные органы, а еще точнее, спецслужбы.
В спецслужбах вербовка считается исключительно мозговым, центральным компонентом.
К этому вопросу там подходят очень и очень тщательно, ранимо, ревностно.
И вдвойне приятно, когда этот вербовочный процесс и механизм живо и тонко описан в этой книге Эльчина Гасанова.
Данный роман может по праву считаться хрестоматийным, энциклопедическим, так как я не помню ни одного беллетриста или же бывшего работника органов, кто вот так вот по полочкам разобрал психологию вербовки.
Никто из авторов не преподнес в этом контексте более значимого, обширного произведения, кроме Эльчина Гасанова.
Его роман, точнее эпопея – это влиятельный, идеологический труд, и этим все сказано. Один этот роман стоит целой литературы. И это действительно так.
И я рад, что Эльчину Гасанову по праву принадлежит одно их почетных мест в плеяде современных русскоязычных публицистов – прозаиков.
Гасанов не повторим, он бесподобный стилист и незаурядный мыслитель. Тут нет белых ниток, коими шиты многие детективные произведения. Здесь все реально и тонко.
Владимир Азаровский – критик, публицист.
1.
Лето 2005 года я запомню надолго. Оно было жарким, знойным, дышать было нечем.
Стоял июль месяц, душно, воздуха нет, жара палящая.
Нас пригласили на дачу в Нардаран. Хорошие места, мощные усадьбы с иномарками во дворе, кругом пальмы, кабаки, вокруг синим кольцом нас опоясывает море.
Через каменные заборы ветки инжира свисают наружу.
Так получилось, что мы отдыхали две недели, хозяин Ариф не отпускал гостей домой. Он был излишне гостеприимен. Богатый человек, заработал в России деньжат, а теперь их тратил напропалую.
Распорядок дня был таков: после плотного завтрака – арбузы, сыр, масло, печенье, чай, кофе – направляемся на море, оно в двух шагах буквально.
После моря ленч – спим, потом плотный обед – борщ, плов, или макароны с подливой, сверху чай, нарды и спать.
Спим значит до 5 часов, просыпаемся, и на море. Там плещемся до 9 вечера, приходим на ужин – долма, рядом кипит самовар, и все – расслабуха.
Избавлю вас от всех этих нудных описаний, которые ничего не выражают, не изображают, и которых явно никто читать не будет.
Так вот рядом с этой дачей, по соседству жил садовник. Это так называется теперь садовник, на самом деле охранник, он следит за дачей, поливает деревья, мастерит, чинит, благо на даче работа найдется всегда.
Через забор я пару раз увидел этого охранника, мне показалось, что я его знаю. На голове его была сетчатая бейсболка 'Статойл', в очках, в белых спортивных финках.
Хрупкое телосложение, сутул, но аккуратен. Походка размеренная, даже уверенная.
На вид ему было лет 35, не больше. Взгляд его тормознутый, удрученный, смотрел на забор или на ящерицу на песке, и замирал так минуты две, три.
Он меня тоже заметил и среагировал. Как – то вечером после моря я застал его перед воротами дачи, он сидит на лавочке и курит, дымит.
Увидев меня, хотел уйти, я с ним поздоровался, он кивнул мне, и исчез.
У нашего хозяина дачи я поинтересовался про этого охранника, но он ничего про него не знал, не ведал.
– Да бог его знает. Они (указывая на соседский дом через забор) практически не приходят, и вот, держат у себя садовника, чтоб дача не пустовала. А так, нет, я не знаю тут никого.
Где ж я его видал, лицо его знакомое.
Между дачными тупиками разливали холодное пиво, тут же стоял продуктовый магазинчик.
После утреннего моря пенистое пивко как раз то, что надо.
И вот в очередной раз возвращаюсь я один, именно один. Группа наша отстала, а я пошел через 4 тупик попить пивка. Вижу, стоит этот охранник – садовник, покупает сливочное масло. Я увидел его профиль, он был без бейсболки, открыта голова, и я его узнал.
Это же Рустам, Рустам из нашего управления, где я работал, это в
КГБ Азербайджана.
Как он изменился, что это с ним?
Осунулся, лицо уставшее, виски поседели, исхудал, кожа как тряпка: нездоровый вид.
