Багровый хамсин - [23]
— Сын Пта, владыки истины, великий Имхотеп открывает мне тайну болезни… Болезнь этой женщины двоякая. В ней борются два начала, два рода духов: один дух злой и свирепый, вошедший в нее в доме нечестивых пахарей, а другой — светлый, божественный дух «Прекрасноликого», великого Собка, владыки Шеда, принявшего от нее в дар первенца… Да возрадуется женщина, ибо, оказав тем особую милость, божество дарует ей скорую победу над злой силой второго духа…
Актис громко плакала…
Тотимгаби дал ей выпить принесенный им отвар из сушеной печени черного козла, настоенной вместе со спаржей на оливковом масле, и, обмахивая ее руками, прочитал четыре раза громовым голосом:
— Передняя часть головы божественным шакалам, задняя часть головы поросенку бога Ра… О демон, вселившийся в голову Актис, дочери Меризанх, о ты, имя отца которого «отсекающий головы», имя которого «смерть», имя которого «самец смерти», имя которого «презренный во веки»…
Ти-Тхути испуганно слушала из своего угла страшные, непонятные слова.
Тотимгаби ушел с тем же торжественно-презрительным видом. Облезлые собаки, около куч отбросов, проводили его злобным ворчанием.
Актис, казалось, даже не заметила прихода жреца и всех его таинственных заклинаний. Она протягивала руки к маленькому Гани и плакала жалобным детским плачем.
Мужчины на дворе стали, наконец, расходиться. Они решили подговорить надежных товарищей, особенно из воинов, работавших наравне с ними на постройке, и напасть как-нибудь ночью на житницы Нахтмину.
— Нам надоело голодать, — говорили они мрачно. — Мы возьмем лишь то, что нам следует за наш труд.
— Малого же вы хотите, — сказал им на прощанье Нугри, — не грабить вам следует тайком, а открыто владеть всем, что сделано вашими же руками.
28
В глубине «рынка мертвых» была, как всегда, суета. Здесь продавались полотна, шейные повязки, «скарабеи», фигурки богов для освящения песка, «ушебти», «канопы», глиняные штемпеля для закапывания в землю, чтобы отделить границу одной могилы от другой, свитки папируса с таинственными заклинаниями и выдержками из «Книги Мертвых», различные благовония, тысячи амулетов, украшений и значков.
В углу двора толпа родственников ждала, когда парасхит Тинро сделает положенные восемь надрезов на трупе художника-резчика, убитого обвалившимся камнем на постройке.
Из продолговатого низкого здания, где лежали трупы, готовые для бальзамирования, несся смешанный запах священных благовоний…
В стороне группа плакальщиц пела заунывные, рыдающие песни, вторя однотонным молитвам жрецов…
Рядом с ними какой-то человек, возбуждая смех торговцев, спорил с пеной у рта с продавцом полотен…
— Клянусь тремя богинями, которым ты служишь, грязная скотина, что ты грабишь меня при жизни!..
— Помилуй, благородный муж, — возражал продавец, — ведь это не простое полотно, а тонкое, саисское… Если тебе все равно, в каких пеленах будет лежать твоя почтенная мумия, так закажи себе вот это полотно; оно дешевле на двадцать «утну» золотом…
— Заворачивай в это тряпье свое поганое тело, проклятый червь, и подавись своими двадцатью «утну»!.. — отошел, ругаясь, покупатель и стал прицениваться к соседним флаконам с благовониями…
Родственники умершего покорно ждали во дворе и, чтобы немного развлечься, рассматривали товары. Им еще нельзя было входить к покойнику.
Тинро был болен с утра. Весть о том, что даже знаменитый Тотимгаби не помог Актис, надломила в конец его силы. Старик в глубине души все еще любил дочь.
Кремневый нож не слушался его; всегда быстрая, хотя и трудная работа подвигалась плохо… Рука его поминутно соскакивала; в глазах стоял какой-то туман…
Что с ним?.. Скоро ему перестанут, верно, поручать трупы, и он принужден будет ходить по рынку с протянутой рукой или умереть с голоду…
Смерть!.. С ней одной он имел всю жизнь дело и ее одну боялся больше всего на свете… Вот они, все эти мертвецы, лежащие перед ним на длинных столах: молодые и старые, знатные и простые, женщины и мужчины — будут набальзамированы, обвиты пеленами и с молитвами и рыданиями опущены в освященные могилы. Их ждет сияющая барка Озириса, их ждет праведный суд по ту сторону Запада и, наконец, блаженство, покой, вечная жизнь…
А он, который готовит их всех к этому пути, кто первый налагает руку, чтобы дать им бессмертие через священный обряд бальзамировки, лишен этого права…
И скоро придет срок, когда глаза его увидят в последний раз солнце жизни, и грязное, презираемое тело его сгниет, оставив после себя лишь смрадную кучу гнили.
Работа кончена. Труп разрезан. Но Тинро боится сказать об этом жрецу, заведующему бальзамировкой. Как только родственники покойного узнают, что все кончено, они с криками, угрозами и бранью бросятся на него, как свора гиэн. Таков древний обычай… Парасхитов, по совершении ими обычных разрезов на теле мертвеца, избивали камнями, словно истинных виновников смерти; лишь быстрота ног спасала их от гибели.
Тинро хорошо помнил такие случаи. На теле его не один шрам от жестоких побоев.
Он вздохнул и, втянув голову в плечи, вышел боком за дверь.
Толпа родственников подалась назад с отвращением и, затыкая нос при приближении «нечистого», завыла:
К середине XVI века Нидерланды превратились из захудалой испанской колонии в развитое промышленное государство, имевшее тесные связи с Британским королевством. Молодая и предприимчивая голландская буржуазия не хотела больше терпеть испанское владычество и подняла восстание. Для его подавления Испания послала непобедимого герцога Альбу. Но торжество испанцев было недолгим. 1 апреля 1572 года флот «морских нищих» (гёзов), как называли себя восставшие, штурмом взял город Брил, и началось изгнание захватчиков по всей стране… Автор книги, Людмила Андреевна Ямщикова, еще в начале своей литературной деятельности выбрала псевдонимом имя любимого героя молодежи — Арт.
А52 Маленький Глинка / Ал. Алтаев, Арт. Феличе ; илл. Е. С. Кочетковой. — Москва : Издательский Дом Мещерякова, 2018. — 64 с. : ил. — (Детство знаменитых людей).ISBN 978-5-00108-220-0 Весенним утром в Новоспасском доме Ивана Николаевича Глинки рождается мальчик. В окружении неусыпной бабушкиной заботы маленький Миша подрастает, уплетая гостинцы да расхаживая в стёганой шубке зимой и летом.Однажды на семейном ужине Миша берёт в руки флейту у крепостных музыкантов, следом — скрипку. С этой поры все мысли мальчика и перед сном, и на уроках рисования — о волшебной музыке.Спустя годы имя этого скромного мальчика будет известно всему миру.Елена Кочеткова проиллюстрировала эпизоды из детства Михаила Глинки.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.