Багровый хамсин - [24]

— Убейте, убейте эту болотную гниль!.. Этого смрадного удода с сердцем гиэны!.. Разорвите ему грудь на части, как разрезал он грудь господина нашего!.. Побейте его камнями!.. Растопчите ногами!.. Задушите того, кто взял у нас возлюбленного брата!..

Полетели камни. Тинро метнулся в сторону и побежал к выходу. За ним гнались по пятам. Он падал, поднимался, опять падал, опять поднимался, а толпа молодых, здоровых людей с перекошенными злобой лицами мчалась за ним, швыряя камни, грязь, песок, навоз…

Жгучая боль резанула Тинро по затылку, и он упал на спину…

— Или духи пустыни помрачили ваш разум, — услышал он над собой знакомый голос, — вы избиваете больного старика?.. Прочь!.. Кто бросит еще хоть один камень — не сойдет с места живым!..

Нугри, зашедший, по просьбе Бикит, узнать о здоровье Тинро, стоял перед толпой, приготовив кулаки.

— Ах ты, подлая нечисть!.. — взвизгнула одна из женщин и швырнула в лицо ему горсть песка.

Нугри зашатался от бешенства и бросился вперед. Его схватили, повалили на землю и избили…

Прибежавший на крики отряд «мирных кушитов» увел его связанным к своему начальнику.

Тинро, держась за окровавленную голову, медленно поплелся домой.

29

Бикит лежала на пороге дома с распущенными волосами, в разорванной, грязной одежде и кричала, как исступленная:

— О господин мой!.. Супруг мой!.. Защитник и опора!.. О-о-о-о-о!..

Соседки, собравшись у нее во дворе, качали сочувственно головами и изредка подхватывали ее горестный крик.

— О возлюбленный мой!.. О свет моих глаз!.. О отрада жизни!.. Господин и супруг!..

Она прощалась с Нугри навсегда. Разве те, кого ссылали в рудники Синая, возвращались назад?.. Нет, они умирали там от голода и зноя, под палками смотрителей!.. Они умирали там, в цепях, от медной пыли и зловредных испарений…

— О мой возлюбленный!.. Как буду я жить теперь?.. Лучше бы я проводила тебя в страну Запада, в сторону Аменти, чем в далекий край Менту… Кто оплачет твой труп, когда глаза твои заволокутся туманом смерти?.. Кто обовьет тебя пеленами?.. Тебя схоронят в грязной шкуре барана, как нечистого иноземца, и ты не достигнешь священного места, ты не будешь в «лодке миллионов», не сможешь лицезреть беспрестанно свет Владыки Аменти!.. О-о-о!.. Супруг мой, возлюбленный, мертвый без смерти, погибший без времени!..

Нугри был жестоко наказан за свою дерзость в «городе мертвых». Его заклеймили каленым железом, как важного преступника, и приговорили к работе в синайских рудниках на десять наводнений. Такого срока не выдерживал еще ни один преступник.

Не прошло и нескольких дней, как его отправили поздней ночью с партией ссыльных через болота Та-Мери и пустыню к берегу Тростникового моря, откуда корабль перевез его к месту ссылки.

Бикит не позволили даже проститься с ним, — она лишь издали смотрела, как ссыльных согнали на корабль и, под вой жен и детей, отправили в далекий, скорбный путь…

— О Нугри, отец моих осиротевших детей!.. За что боги допустили совершить над тобой такое злодеяние?.. — кричала в отчаянии Бикит.

Соседки старались ее поднять, но она отбивалась от них и колотилась головой о землю.

— Полно, Бикит, — ты всегда утешала нас, а теперь сама кричишь, как телка под жертвенным ножом… Полно, смотри твои гуси вошли в дом и клюют твое зерно… Твой Гани голоден и просит молока… Опомнись. Бикит!..

Она не слушала их и не переставала рыдать.

Тогда соседки решили оставить ее в покое. Пусть выплачет все слезы, — так даже лучше. Они сели в кружок вокруг Бикит и стали судачить.

— Вот ты, Хети, тоже плакала, когда умер твой муж… А разве тебе живется хуже?.. Что теперь, то и тогда…

— Еще бы, если ей посчастливилось записаться плакальщицей… В ее ремесле нередко выпадают и богатые подарки…

— Тоже не позавидуешь и ей, — покачала головой Кема, — день и ночь вой над чужим покойником…

— Как повоешь, так и поешь, — сказала степенно Хети и, по создавшейся уже привычке, стала раскачиваться в такт рыданиям Бикит. — Как повоешь, так и поешь… Да…

— Вот одним счастье, а другим — горе…

— Ну, нам-то никогда не бывает счастья… Счастье у «рпат»…

— Еще бы, «рпат»!..

— А слыхали, сегодня в город прибыл гонец от знатного «семера», посланного «благим богом» в далекую страну за золотом и дорогим камнем для пирамиды… Вот на кого посыплются теперь милости фараона, «жизнь, здоровье и сила»…

— Да уж они и посыпались… Кроме «знака льва» и «почетных ожерелий», «благой бог» хочет наградить его богатой женой, — своей единственной сестрой, великой царевной Меситнинухет-Техен, владелицей многих стад, житниц, золота, серебра, электрума и драгоценных камней…

— Тише!.. Тише, не кричи!.. Ведь знатный «семер» и есть тот самый, что обманул сестру Бикит.

— Молчи!.. Подавись песком пустыни, болтливая птица, ведь она стоит в дверях и все слышит.

Актис стояла над Бикит и жадно слушала.

— Что?.. Он… возвращается?.. Нерхеб… возвращается?..

— Возвращается твой проклятый «рпат», — буркнула сердито Хети, — слышишь, возвращается, чтобы породниться с самим «благим богом»!.. Царевна Меситнинухет-Техен — не чета дочери грязного парасхита… Мед не променяешь на желчь… Пора тебе забыть его…