Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне - [47]

С тех пор курды стали наиболее многочисленным ущемленным в правах национальным меньшинством на Ближнем Востоке. Они проживают в Иране, Ираке, Турции и Сирии (относительно небольшая группа курдов есть и в России). Во всех этих странах курдскую проблему пытаются решить по-разному. Но она усугублена тем, что община разделена по языковому, клановому и племенному признакам. Это еще больше ослабляет курдов и затрудняет их объединение (35).

В иракском варианте курдский сепаратизм особенно тревожил багдадские власти. Он грозил разделом страны на курдов, шиитов и суннитов. Эта опасность усугублялась тем, что примерно две трети добычи нефти Ирак получал с территории, населенной в основном курдами. Очень важно и то, что курдские земли особенно плодородны — это главная житница Ирака.

В этой связи Багдад твердо считал, что курдам нельзя предоставлять автономию и что Курдистан (36) должен оставаться неотъемлемой частью Ирака. Курды же в своей гористой местности, затруднявшей действия правительственных войск, развернули решительную борьбу против правящего режима. Они требовали пропорционального представительства в государственных институтах, включая кабинет министров, парламент и армию, а также пропорционального передела экономических ресурсов. Но эти требования, как и призыв курдских лидеров к получению автономии, открыто игнорировались.

Когда в феврале 1963 года к власти пришло первое правительство партии Баас, курды вскоре представили ему план предоставления Курдистану автономии. Но этот план был решительно отвергнут, и летом 1963 года баасисты развернули ожесточенную военную кампанию в Курдистане. Время показало: это была серьезная ошибка. Боевые действия продолжались в течение нескольких месяцев и закончились полным крахом первого периода правления баасистов. Бои в Курдистане не прекращались в течение всего десятилетия. К тому времени, когда Баас вернулась к власти в 1968 году, курдская проблема еще более осложнилась, и дело шло к гражданской войне (37).

В конце 1968 — начале 1969 года курдские партизаны атаковали нефтяные установки в Киркуке (38) и нанесли им серьезные повреждения. Режим ответил на эту акцию тем, что послал в Курдистан четыре из шести своих дивизий. Однако успех был минимальным, поскольку на борьбу поднялся весь народ. В августе 1969 года ожесточенное сражение произошло в курдской деревне Дакан (Dakan). Дети и женщины, спасаясь от артиллерийского огня и воздушных бомбардировок, покинули свои жилища и спрятались в пещерах. Офицеры и солдаты правительственных войск сожгли деревню и блокировали вход в одну из пещер. Они собрали хворост, облили его нефтью, подожгли и бросили внутрь. Оттуда послышались ужасные крики детей и женщин. Тех, кто пытался выбраться, настигали автоматные очереди. Заживо были сожжены 67 детей и женщин (39)…

Саддам самым внимательным образом следил за событиями в Курдистане. Он понимал, какой серьезный удар был нанесен предыдущему режиму партии Баас из-за осложнения курдской проблемы. Игнорирование курдского вопроса, по мнению Хусейна, явилось бы новой угрозой для нынешнего руководства Баас и подорвало бы его личные позиции в партии. Однако полное подавление курдского сопротивления потребовало бы значительных военных усилий. К тому же Хусейн не мог не учитывать и возможную поддержку иракских курдов со стороны Ирана. В целом же гражданская война повлекла бы за собой огромные экономические потери, поскольку курды наверняка парализовали бы иракскую нефтяную промышленность. Об этом напоминали события в Киркуке. Саддам осознавал и другое: если режим завязнет в Курдистане, то это развяжет руки Ирану и облегчит ему решение его проблем, связанных с пограничной рекой Шатт-эль-Араб.

Перед Саддамом стояла сложная дилемма. Решительная военная победа над курдами не входила в его планы. Ведь он лично не руководил бы военными операциями, и в любом случае лавры победы были бы уготованы не ему. Более того, в любом случае данный успех был бы связан с военным руководством, в частности с его заклятым врагом министром обороны Харданом ат-Тикрити. Ведь тот настаивал на решении курдской проблемы военным путем. Так что парадоксально, но факт: военное поражение в Курдистане больше отвечало бы личным интересам Саддама. Оно дало бы ему шанс дискредитировать ат-Тикрити. Но в то же время военное поражение могло бы вызвать такие непредсказуемые последствия, что встал бы вопрос о существовании самого режима партии Баас. Все было не просто…

Многократно просчитав ситуацию, Саддам сделал вывод, что следует все-таки искать мирный вариант решения курдской проблемы. Он стал заниматься этим со свойственным ему упорством. Первоначально вождь был склонен вбить клин в курдский лагерь путем открытых переговоров с фракцией курдского национального движения, возглавляемой Джалялем Талабани (Jalal Talabani), руководителем Патриотического союза Курдистана, и Ибрагимом Ахмедом (Ibrahim Ahmad). Правда, эта политика привела к обратным результатам. Во-первых, фракция Талабани-Ахмеда была немногочисленной и не имела достаточной власти, чтобы принимать политические решения. Во-вторых, курдское сопротивление возглавлял мулла Мустафа аль-Барзани (Mustafa al-Barzani), лидер авторитетной Демократической партии Курдистана (ДПК). Он выступал против политических переговоров, за эскалацию борьбы против режима. Понимая, что решить курдскую проблему без Барзани невозможно, осенью 1969 года Хусейн вступил с ним в секретные переговоры. В течение последующих месяцев он неустанно работал в интересах того, чтобы достигнуть с Барзани соглашения. С этой целью Саддам предпринял поездку на север для личной встречи с курдским лидером.