Бабья доля - [11]

Ещё не знаешь ты, какое счастье,

когда весенний ветер бьёт в лицо!

И как плывет весенний тёплый вечер,

как непокорна вешняя вода,

какой огромной радости навстречу

уносятся степные поезда!

Весна идёт по всем дорогам мира,

она зовёт и отправляет в путь,

врывается в подъезды и квартиры

и тем, кто молод, не даёт уснуть.

И сколько их, бессонных и счастливых,

сегодня сердцем чувствуют весну,

и смотрят вдаль, и пишут торопливо:

«Прошу послать меня на целину!»

…Ещё не понимаешь ничего ты.

Ты вырастешь. Поймёшь, как я хочу,

чтоб и тебе такие же заботы

пришлись и по душе, и по плечу.

И тех ребят счастливая тревога

твоей тревогой сделаться должна,

чтоб ты вот так же собралась в дорогу,

когда зовут Отчизна и весна.

Все двери дома распахнутся настежь.

Я, провожая, выйду на крыльцо…

И ты поймёшь, какое это счастье —

весенний ветер, рвущийся в лицо!

1953

Алёнушка

За окошком лес, мохнатый, древний,

луговой речушки поворот…

В дальней-дальней костромской деревне

девочка Алёнушка живет.

Ходит по деревне – голос звонкий,

и глаза синей, чем небеса,

и, как и положено Алёнке,

тонкая, но всё-таки коса.

Зиму всю с салазками на горках,

а весной гуляет у реки,

топит с дедом баню на задворках,

с бабушкой сажает кабачки.

А когда лесной душистый ветер

донесёт гудок грузовика,

девочка, забыв про всё на свете,

побежит встречать издалека.

Не догнать ни бабушке, ни деду, —

издали за внучкой поглядят.

Подбежит, посмотрит, скажет: – Нету…

И тихонько повернёт назад.

Гасят электричество соседи,

девушки запели за селом…

– Бабушка, а завтра-то приедет? —

спросит вдруг Алёнка перед сном.

Бабушка положит внучку к стенке,

ляжет с краю. – Завтра-то? Должна!

…Мама у Алёнушки студентка,

учится на доктора она.

1954

Веснушки

Закипели капели над краем окна,

потемнели дорожки в лесу:

на деревьях весна и на крышах весна.

А у Кати – весна на носу!

Мне веснушки

у Катюшки

невозможно сосчитать!

Раз веснушка,

два веснушка,

три веснушка,

четыре… пять!

Перед зеркалом Катя сидит полчаса,

трёт и моет веснушчатый нос

и завидует носу лохматого пса,

на весну обижаясь до слез.

А отец у Катюши полярником был.

Он к далёкой зимовке своей

на большом ледоколе два месяца плыл,

он по льдинам за белым медведем ходил

и не раз нападал на моржей.

Звал он Катю в далёкие эти места,

где метёт месяцами пурга,

где полгода над домом стоит темнота,

и весною не тают снега.

И однажды сказала Катюша моя,

что веснушки исчезнуть должны,

и поехала с мамой в такие края,

где совсем не бывает весны!

Письма с Севера ходят по много недель,

я читаю лохматому псу:

там полярная ночь, там и в мае метель,

а у Кати – весна на носу!

Мне веснушки

у Катюшки

невозможно сосчитать!

Раз веснушка,

два веснушка,

три веснушка, четыре… пять!

1954

Подскажи словечко

Работницам Сталинградского тракторного завода Тамаре Бородиной и Алле Смирновой

Много песен есть хороших

о моей родной стране —

о дождях и о порошах,

о зиме и о весне.

То душевнее, то строже,

льются разные, звеня…

А какая мне дороже,

вы спросите у меня!

«Ах, Волга-речка,

не боли, сердечко,

не боли, сердечко,

подскажи словечко!»

Мне словечко подсказали,

намекнули, помогли

и от камерной печали

этой песней увели.

Увели к песчаным косам,

к людям силы и добра,

к тем гудкам звонкоголосым,

запевающим с утра.

Исчезает тишь да гладь…

Ах, Волга-речка,

как спасибо не сказать

за твоё словечко!

И, быть может, песня эта

потому и хороша,

что особо в ней воспета

наша волжская душа…

Вот и март приходит снова,

и на Тракторном – весна!

И опять поёт Смирнова,

вторит ей Бородина…

Встречу вешнюю зарю.

Ах, Волга-речка,

я тебя благодарю

за твоё словечко.

1954

Дети Сталинграда

Это здесь была война когда-то.

Бой гремел у каждого двора.

…Улицами города-солдата

с шумом пробегает детвора.

Новые дома, а с ними рядом —

кирпичи обугленной стены.

Родились ребята в сорок пятом

и уже не видели войны.

Им о ней рассказывают деды

и отцы – строители Рынка́,

и большой экран кино «Победа»

старым кинофильмом «Сын полка».

Гаснет свет, и жадными глазами

ребятишки в прошлое глядят.

А оно проходит в темном зале

шагом наступающих солдат,

грохотом далёкого снаряда,

немудрёной песенкой бойца,

силой правды, славой Сталинграда,

орденом и ранами отца.

…Все мальчишки нашего квартала

в этот вечер спорят о кино.

Им, как говорится, дела мало,

что давно на улице темно.

Их сзывают матери с балконов

вековечным криком:

«Спать пора!..»

Где-то у истоков Волго-Дона

притаилось солнце до утра.

Белые акации из сада

подошли к открытому окну…

Крепко спится детям Сталинграда,

лишь в «Победе» видевшим войну.

1955

Перекрёсток

На самом шумном перекрёстке,

у входа в город Сталинград,

стоят каштаны и берёзки

и ели стройные стоят.

Как ни ищи – ты их не встретишь

в лесах заволжской стороны,

и, говорят, деревья эти

издалека принесены.

А было так: война когда-то

была на волжском берегу.

На перекрёстке три солдата

сидели рядом на снегу.

Стоял январь. И ветер хлёсткий

позёмку в кольца завивал.

Горел костер на перекрёстке —

солдатам руки согревал.

Что будет бой – солдаты знали.

И перед боем с полчаса

они, наверно, вспоминали

свои далекие леса.

Потом был бой… И три солдата

навек остались на снегу.

Но перекрёсток Сталинграда

они не отдали врагу.

И вот теперь на перекрёстке,

на месте гибели солдат,

стоят каштаны и берёзки,

и ели стройные стоят.