Бабы, или Ковидная осень - [43]
«История любви, как и жизнь человеческая, уникальна», – разглядела она выложенную из звезд надпись в крахмальном, блакитном, а на самой дальней линии – уже оранжевом, пурпурном и густо-синем, вечеревшем где-то на краю света небе.
Картинки «вирусного файла» пронеслись перед взором, а потом, скомпоновавшись в изумительный, разноцветный вихрь, поднялись над кронами деревьев и вдруг рассыпались на мельчайшие осколки невероятным по яркости и красоте салютом.
Ощутив диковинную, абсолютную легкость ума, она отчетливо поняла простую истину, к которой шла четверть века.
Мы навсегда с теми, кого не простили, с теми, кого любим…
Как же она не смогла все эти годы понять, что, разворошив тогда ее неискушенную душу, Петр вовсе не упивался своей победой, потому что считал ее своим самым большим поражением?
Поражением силы любви силой обстоятельств.
Одна из звезд упала с неба.
Встретившись с высокой, густой травой, превратилась в бьющий прозрачнейший, отсвечивающий голубым и белым, фонтанчик.
Следом начали падать другие, и Марго с восхищением наблюдала за этим звездопадом, превращавшимся на земле в причудливый танец воды.
Со стороны леса, над которым все еще догорали всполохи салюта, послышался цокот ступавших по траве копыт.
На горделиво, неспешно вышагивающей рослой гнедой, сидел верхом человек в белых штанах и белой же холщовой рубашке.
Загадочно улыбаясь, он указывал пальцем в сторону луга.
Бабы разных возрастов, кто во что, на всевозможный манер разодетые, но все с венками из полевых цветов на головах, водили хоровод.
Силой мысли она телепортировалась к хороводу, но что-то ее остановило, заставив приземлиться в нескольких метрах от женщин.
Бабы остановили движение и обернулись, глядя на нее – кто сочувственно, кто обнадеживающе, а кто даже радостно. Те, кто постарше, вроде как не всерьез, а по привычке, начали всхлипывать. В одной из них она узнала Анну Арсеньевну, соседку с нелепого банкета из сна. Она хотела было рассказать, что там, внизу, ее не забывают, что могилка, несмотря на непогоду, ухожена, и памятник ей отгрохали солидный, но тут от хоровода отделилась и подбежала к ней совсем еще маленькая, от силы лет пяти, девочка.
Что-то в ее облике, в рыжих, тонких, пушистых спутанных волосах, но особенно – в грустном настороженном взгляде карих, с розоватыми белками глаз, показалось странно знакомым.
– Не задерживайтесь здесь. Скажите мамке, пусть не сомневается! И пусть купит ошейник, только не тугой. И поводок! – с достоинством взрослого и радостной поспешностью ребенка отчеканила девочка.
Малышка была поразительно похожа на собачонку.
Марго хотела погладить ее по голове и пожалела, что у нее нет с собой какого-нибудь лакомства, но девочка, замахав предупреждающе руками, не дала ей приблизиться. Малышка развернулась и побежала обратно, в сторону уже возобновившего свой слаженный танец хоровода.
Всадник, остановив лошадь все там же, у начала или конца соединявшей лес с лугом тропинки, внимательно глядел на Марго.
Волосы на его голове были густы, черны и волнисты.
Лицо со смутно знакомыми, резковатыми чертами и скошенным подбородком, но будто бы поверх этих хищных черт приглаженное чем-то вроде чудесного елея, светилось необычайной легкостью, каким-то несказанным, безусловным счастьем.
Всадник ловко спрыгнул с коня.
Когда он улыбнулся и на щеках появились ямочки, она, наконец узнав в нем Петра, почувствовала, как все ее существо стало наполняться какой-то первозданной, недоступной ранее радостью и одновременно грустью – ей казалось, что он ее не узнает – ведь у нее, в отличие от всех, кто здесь находился, не было тела.
Петр, здоровый, цветущий Петр, что-то достал из сумы, привязанной к седлу. В его руке оказалась черная шляпа.
Водрузив ее на голову, он задорно подмигнул своей лошади, а затем, с необычайной нежностью глядя на Марго, шутейным тоном сказал:
– Ну что же ты, Ритуля, ей-богу… Москвич я. Тысяча девятьсот пятьдесят первого года от рождества Христова рождения, – и, не дав ей ответить, вдруг резко изменившимся, назидательным голосом Володи добавил: – Варя доделала пирожное. Не задерживайся. Тебе пора.
Маргарита Семеновна разлепила глаза. Было светло от утреннего, падавшего из окна за спинкой кровати света.
Она попробовала пошевелить языком – язык, тугой и сухой, ощущавшийся огромным, разбуженным великаном, нехотя отозвался.
Обе руки двигались нормально. Боли не было. Во всем теле была только приятная, потихоньку отступавшая слабость. Где-то слева лениво попискивали мониторы.
Маргарита Семеновна поняла: этой ночью произошло сверхъестественное.
Такое, о чем нет ни слова в учебниках по медицине и докторских диссертациях.
В отдельный реанимационный бокс вошла незнакомая, веснушчатая – будто солнышком поцелованная, полноватая возрастная медсестра.
В шапочке и маске, но без очков и защитной формы.
Маргарита Семеновна повернула голову вправо – бутылочка с препаратом, прикрепленным к штативу капельницы, была пуста.
Медсестра наклонилась, чтобы отсоединить от ее руки катетер.
Когда ее рука коснулась руки Маргариты Семеновны, та мягко прихватила ее за кисть. Кисть была плотной, горячей, под тонкой белой кожей опытные пальцы врача нащупали вены.
Варвара Сергеевна Самоварова – красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей – списанный из органов следователь. В недавнем прошлом Самоварова пережила профессиональное поражение, стоившее ей успешной карьеры в полиции и закончившееся для нее тяжелой болезнью. В процессе долгого выздоровления к Варваре Сергеевне приходит необычный дар – через свои сны она способна нащупывать ниточки для раскрытия, казалось бы, безнадежных преступлений. Два города – Москва и Санкт-Петербург. Две женщины, не знающие друг друга, но крепко связанные одним загадочным убийством.
В романе «Картонные стены» мы вновь встречаемся с бывшим следователем Варварой Самоваровой, которая, вооружившись не только обычными для ее профессии приемами, но интуицией и даже сновидениями, приватно решает головоломную задачу: ищет бесследно исчезнувшую молодую женщину, жену и мать, о жизни которой, как выясняется, мало что знают муж и даже близкая подруга. Полина Елизарова по-новому открывает нам мир богатых особняков и высоких заборов. Он оказывается вовсе не пошлым и искусственным, его населяют реальные люди со своими приязнями и фобиями, страхами и душевной болью.
В едва наладившуюся жизнь Самоваровой, полюбившейся читателю по роману «Черная сирень», стремительно врывается хаос. Пожар, мешки под дверью, набитые зловонным мусором, странные письма… Продираясь сквозь неверную, скрывающую неприглядную для совести правду память, Варвара Сергеевна пытается разобраться, кто же так хладнокровно и последовательно разрушает ее жизнь. В основе сюжета лежат реальные события. Имена героев, детали и время в романе изменены. Содержит нецензурную брань.
Трем главным героиням, которых зовут Вера, Надежда и Любовь, немного за сорок. В декорациях современной Москвы они беседуют о любви, ушедшей молодости, сексе, выросших детях, виртуальной реальности и о многом другом – о том, чем живут наши современницы. Их объединяют не только «не проговоренные» с близкими, типичные для нашего века проблемы, но и странная любовь к набирающему в городе популярность аргентинскому танго.
Девятнадцатилетний Фёдор Кумарин живёт в небольшом сибирском городке. Он учится в провинциальном университете, страдает бессонницей, медленно теряет интерес к жизни. Фёдор думает, что вокруг него и в нём самом существует лишь пустота. Он кажется себе ребёнком, который никак не может повзрослеть, живёт в выдуманном мире и боится из него выходить. Но вдруг в жизни Фёдора появляется девушка Алиса, способная спасти его от пустоты и безумия.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…