Бабодурское - [6]

Я хоть на руку и не легкая, за четыре часа справилась. Замаялась, правда. Ногами заболела. Но зато у меня на плите пыхтел борщ, в духовке стояло мясо, а салаты ждали заправки. Пирожки, уложенные рядами, готовились быть засунутыми в печь. А, да. Жюльен остывал в ожидании подогрева и посыпания тертым сыром.

Впрочем, существовали некоторые мелочи, которые меня несколько смущали:

а) в Турции нет сметаны, поэтому жюльен я заправила йогуртом;

б) купленный нами самый дорогой старый сыр жутко вонял — не благородной плесенью, а именно густым сырным духом;

в) тесто, которое мы нашли в продаже (сама бы я не успела), выглядело несколько иначе, чем требуемое;

г) то, что обладало внешностью селедки, селедкой вовсе не являлось, хотя имело какое-то отношение к рыбе. Ага.

д) вкус местного майонеза очень здорово отличался от привычного провансаля.

И еще кое-какая чепуха.

И вот наступил мой звездный час.

Я выставила на накрытый парадной скатертью стол праздничный сервиз, нахерачила борща в супницу и водрузила ее на стол вместе с пирожками. Там же были поставлены салат оливье и как бы селедка под шубой. Свекровь опасливо потянулась за пирожком, откусила с бочка и осторожно положила на краешек тарелки. Золовка даже пробовать не стала, лишь только углядела в начинке яйца. «Фууу. Воняет как, — сморщилась она на надкушенный матушкой кусочек. — Кто же с яйцами их делает-то?»

Я разозлилась, но виду не подала, занятая раскладыванием салатов. «Фууу. Воняет как. И лук. А это что?» — золовка отодвинула тарелку с оливье подальше и почти зажала нос ладонью.

— Курица. Русский салат (оливье в Турции, как и во многих других странах, зовут либо русский, либо американский салат) делается так, — огрызнулась я.

— Не знаю. У нас русский салат делают по-другому.

Селедку под шубой даже вежливая свекровь, трудно давившаяся до этого «русским» салатом, есть не стала. Едва унюхала рыбный запах и сообразила, что сверху натерта вареная свекла и все это сдобрено майонезом. «Разве можно рыбу с картошкой вместе? И с бураком? И с…» — округлила глаза золовка, и я поняла, что салатная часть мной проиграна. Они просто ЭТО НЕ ЖРАЛИ.

Часть борщевая была проиграна также бездарно с нулевым счетом. Впрочем, я могла догадаться. Редкий иностранец понимает всю прелесть обжигающего борща, и никакому иностранцу не пояснишь, почему борщ от долгого хранения становится только вкуснее.

Когда очередь дошла до жюльена, я уже махнула на нехристей рукой. Что они понимают в наших кулинарных традициях! И верно. Жюльен понюхали и, недовольные запахом тертых носков:) пожали плечами. Да еще этот йогурт, добавленный вместо сметаны, придавал шампиньонам кисловатый вкус.

Что уж говорить про мясо. Лук с тем же вонючим сыром был брезгливо отодвинут вилкой. В бифштексах, впрочем, поковырялись, но сочли их недостаточно прожаренными. Даже сырыми.

Догнались мои турки печеной картошкой, которая, на их взгляд, вышла жирной и была неправильно порезана. Мне уже было без разницы, я вяло жевала как бы селедку под как бы шубой, а тетки косились на меня с ужасом, мол, что еще ждать от этой дочери шейтана.

Не. Я не огорчилась. Я задумалась. И очень крепко. А когда раздумалась и к вечеру обнаружила: а) тазик оливье, б) судок селедки, в) корзину пирожков, г) ведро борща, д) килограмм мяса в мусорном баке, сделала вывод.

Со своим уставом в чужой монастырь надо соваться думаючи. Ду-ма-ю-чи.

А оливье жалко. И мясо тоже. И пирожки. Хотя они, если честно, так себе вышли. Тесто почти не подошло. Турецкое тесто. Что с него взять?

— 16 —

Дочка соседки (старше меня лет на семь) выходила замуж.

По большой любви, которая началась еще со школы, выдержала испытания жениховской армией и невестиным дипломом учительницы младших классов… и вот наконец увенчивалась тем, чем и должна. Законным браком.

«Ужас, ужас, как он, бедный, жить с ней будет?» — шептались все вовлеченные и интересующиеся. «Бросит через год максимум», — безапелляционно отвечали другие вовлеченные.

Первые вовлеченные кивали и закатывали к небесям глаза.

Вопрос про «как будет жить?» являлся риторическим. Всем было понятно, что никак. Самые опытные давали этому браку максимум год. Самые добрые — три.

Я была девицей юной и доброй. Поэтому тоже склонялась к трем годам. К тому же, мне нравилась эта красивая невеста Юля и этот красивый жених Александр, и то, как они целовались под фонарем у подъезда.

Поэтому три.

«Жалко девчонку, конечно. Но его можно понять. Он здоровый красивый мужик, ему разве это ВСЕ надо? Бросит… Не выдержит и бросит. Ни один мужик такое не выдержит. Иначе он не мужик».

* * *

Ну. Достаточно нагнела я вам тут?

Аллергия у нее была. Страшная аллергия на любые моющие средства. На соду, мыло, порошки, шампуни.

Она волосы чуть ли не золой мыла.

И то не сама, а мама ей мыла… ну и жених (как потом выяснилось).

А посуду помыть, постирать, полы там… или еще что. Нет. Не могла. Шкура слезала с нее. Лохмотьями.

Принцесса на горошине — белоручка.

Понятно, что «какой мужик будет с такой жить»… Это, конечно, не история о бесплодии, но где-то сильно рядом.

А то и похуже. Потому что такая жена унижает мужчину ежедневно. Ежедневно его делает «бабой».