Бабочка на ладони - [35]

— Но, Буба, в том-то и штука, что против судьбы не попрешь!

— Это ты про себя? У меня не так!

— Мы своей жизни не хозяева! Ну что от меня зависит! Самая малость, типа налью я сейчас тебе чаю или нет? Господь Бог просто насмехается над нашими планами, ты это понимаешь?

— Во дурак-то!

— Неотразимый аргумент, ничего не скажешь. Тебе знакома поговорка «Человек предполагает, а Господь располагает»? А такое слыхала: «Дело бывало — и коза волка съедала!»

— Я тебе не коза, а ты не волк. Воспользуйся, наконец, своим ограниченным выбором и налей мне чаю. Хоть это-то в твоей власти? И сахар, пожалуйста, подай, если уж ты такой добрый… — бурчит Буба и кладет себе две ложечки с верхом.

* * *

— Ты меня любишь или нет?

Словно липкие щупальца заскользили по моему телу, ухватились покрепче и стиснули, точно зубную пасту в тюбике. А деваться некуда, только в тесную дырочку, и я уже вроде и не я. Надо сопротивляться, защищать свое достоинство, нельзя, чтобы меня выдавили, чтобы надо мной надругались. И нет разумного ответа, на такое не ответишь одним словом, вопрос неверно сформулирован. Кроме того, неужели она не видит, что я всегда рядом? Я возвращаюсь домой, к ней, строю планы, оплачиваю счета (она наверняка даже и не знает, сколько мы платим за квартиру, какое ей до всего этого дело, счета ее не интересуют, ну и ничего страшного, это правильно). Что я должен ответить?

Может, мне надо сделать что-нибудь полезное? Прибраться в подвале, например, принести оттуда банку столетнего компота, она ведь боится темных мест и сообразит тогда, что я ее люблю, забочусь о ней? Или велик починить. Самое время, весна, а камера гавкнулась еще в октябре. А может, машину помыть? Прикрутить крючок в ванной? А то ремонт еще не скоро…

Ну что это за вопросы такие:

— Так ты сделаешь или нет?

— Вынесешь ты мусор или нет?

— Хочешь побыть в одиночестве? Или нет? Просто намеки какие-то, угрозы. Я не знаю, правда, не знаю, что тебе ответить. Ведь все, что я ни скажу, обернется против меня. Но я тебя прощаю, ведь я люблю тебя, я не задену тебя ни словом, ни поступком, стисну зубы и лишний раз повторю про себя, что ты впечатлительная, закомплексованная и боишься жизни куда больше, чем я.

— Так и знала, — произносит Бася и удаляется.

Что ж, пойдем на мировую. — Мне пора.

Так жить нельзя. Но я ей этого не скажу. Все пройдет, мы придем в себя и вместе чем-нибудь займемся. А то мы сейчас каждый сам по себе. Мне этого не постичь, но это так.

Встаю из-за компьютера. Баська уже ушла: в два часа ей надо в институт, а потом в библиотеку, ее там ждет какая-то работа.

Не знаю, как ей помочь.

Может, мне стоит поехать на природу, денька на два, отдохнуть?

Я подумаю.

* * *

Бася одним глотком допила вино. Вся ясность ума моментально куда-то испарилась. Зато в комнате стало как-то яснее.

Она открыла ящик, достала чистый диск, вложила в дисковод, передвинула курсор с фотографий, и данные стали неторопливо переписываться на CD.

Она была потрясена.

Да, собственно, нет, не особенно.

Вот уж не ожидала! Вот это да!

Всегда она ожидала чего-то такого.

Допускала.

Подозревала.

Чувствовала.

А теперь ей легче.

* * *

— Надеюсь, ты хорошенько обдумала, что делаешь, моя милая? — Мать Юлии старалась говорить мягко и не показывать, как расстроена.

— Да, мамочка, я сняла очень миленькую однокомнатную квартирку. Буду рада, если ты вскоре навестишь меня.

— Если пригласишь, дорогая. Забери электрический чайник, я все равно предпочитаю греть воду на газе, вода должна кипеть более тридцати секунд. Возьми одеяло из большой комнаты. И звони мне, пожалуйста, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?

— Обязательно, мамочка.

— Мне кажется, ты в неплохой форме, правда же?

— Да, конечно.

— А как там Бася с Петром? Я их видела летом, производят очень хорошее впечатление. Это, пожалуй, твои единственные друзья, у которых жизнь удалась.

Ну надо же — твои единственные друзья, у которых жизнь удалась! К чему этот плохо скрытый сарказм? Моя жизнь не сложилась, я развратничала, не задумывалась о последствиях, разрушала браки, я…

— Передай им привет от меня.

— Хорошо.

— Не расстраивайся. У тебя тоже все получится.

— Я и не расстраиваюсь, мамочка. Спасибо за одеяло, я зайду за ним вместе с Петром. Коробки я пока оставлю в своей комнате.

Ой, опять оговорилась, в моей бывшей комнате, в комнате, что была моей в детские годы, в комнате, куда ты входила без стука…

Значит, никогда это помещение не было моим! И его следует назвать просто «маленькой комнатой»! Где я и оставляю три коробки.

— Может, заберешь у меня телевизор?

«У меня» — значит, из твоей спальни. Большой телевизор стоит в большой комнате, маленький — у тебя в спальне. Ты всегда включаешь его перед сном, я вижу мертвенные блики на дверном стекле. И как ты засыпаешь при работающем телевизоре?

— Нет, спасибо, я от него уже отвыкла. — Тогда пока, дочурка.

— Пока.

Они соприкасаются щеками, притворяются, что все в порядке, ничего такого и не произошло, переживем. Ну коснулись друг друга, ерунда, следов-то никаких не останется.

И прыщей тоже.

Даже покраснения не будет.

Вот и все.

* * *

Перед Басей табличка с надписью «Коллегия адвокатов». Четвертый этаж, стрелка указывает направо. Время назначено, ждать не придется. Потом она поедет к Юлии, поможет ей с переездом. Буба тоже обещала прийти, но она все равно не сможет ничего таскать, у нее, кажется, какой-то диск выскочил. В ее-то годы? И Роза забежит, но из нее тоже не ахти какой помощник, врач предупредил ее о каких-то осложнениях с сухожилиями.