Азов. За други своя - [34]
Махнув напоследок гневно рукой, Михаил замер, шумно дыша: непросто далась длинная речь и ему.
— Любо! — Осип вскочил со стула. — Смерть вам, поганым!
— Любо! — подхватили донцы одним духом. — Любо Татаринову-атаману! Смерть собакам!
Шум поднялся на площади небывалый. Все, что накопилось у горожан: обиды турецкие, боль утраты родных, слеза за попавших в полон и павших от татарских стрел, злость за то, что на своей земле умирать придётся в осаде врага немереного и несчитанного, — все выплеснулось сейчас на турецкого посла.
Догадавшись, что не дадут ему и слова вставить, что ещё чуть-чуть — и битому быть, а то и смертью наградят дикари-казаки, полковник гордо закинул шарф на плечо. Глянув свирепо на казаков в последний раз, словно запоминая, спешно удалился.
Проводив турка свистом и бранью, казаки начали расходиться. Теперь надо ожидать ответа от врага. Каким он будет, осаждённые догадывались.
Четыре лета назад
— Эй, паря, погодь малость.
Валуй оглянулся. Этого казака он не знал. К нему приблизился коренастый боец с густыми чёрными усами и длинной острой бородой:
— Я тебя думал сейчас идти искать, а ты вот он, сам приехал.
— А чаво стряслось? — Валуй придержал коня.
— Поблагодарить хочу. Спас ты меня ноне. Не помнишь?
Валуй честно пытался вспомнить, но не получалось. Он отрицательно качнул чубом.
— То не важно. — Он обернулся к казакам у костра, внимательно прислушивающимся к беседе. — Я с одним рубился и вижу краем глаза — ещё один сбоку летит. А в сторону даже голову повернуть не могу — этот так и лупит своим ятаганом. И тот уже замахнулся. Ну, думаю, вот и карачун мой пришёл. И вдруг этот вот паря. — Он кивнул на Валуя. — Откуда ни возьмись: хлесть того татарина — и располовинил. А я как раз со своим управился. Смотрю, татарин уже на земле, а этот херой, — он улыбнулся десятскому, — уже дальше на кого-то кидается. Отчаянный парень, хоть и зелёный ишшо.
Валуй смущённо улыбнулся:
— Благодарствую за добрые слова.
Казак перебил его:
— Да не ты, я должон благодарить. Тебя как зовут-то?
— Валуй Лукин.
— Из каких ты?
— С Острова мы, юртовые. Брат у меня ещё есть, близнец. Так, может, это он тебе помог? — пришла Валую неожиданная мысль.
— Не, твою ухватку ни с какой не спутаешь. Да и зипун я твой малиновый хорошо запомнил. А у брата какой?
— Серый у него.
— Вот видишь! Быть тебе характерником, попомни моё слово. И ещё скажу. Зовут меня Пахом Лешик, десятский, из джанийцев, кубанских черкасов мы. Я теперь твой должник. Ты у кого в сотне числишься?
— Муратко Тепцов наш атаман. — Валуй не знал, кто такие джанийцы, но спрашивать постеснялся.
— Знаю, добрый казачина. Ты не против, если я с товарищами, — он обвёл рукой казаков, согласно кивающих головами, — в его сотню попрошусь перейти? Очень охота поближе к таким богатырям воевати и за добро добром платити.
— Переходи, коли так решил.
— Ну и добре. — Он оглянулся на внимательно слушающих товарищей. — Нас сюда пятнадцать пришло, теперь меньше. Двоих потеряли, один ранен. Если б не ты, то ещё трое на тот свет отправились, это те, которым я уж подсобил. — Казак отвесил глубокий поклон и посторонился, пропуская всадника.
Валуй, тоже слегка склонившись, тронул коня. По дороге Валуй вспомнил, что и он тоже должник. Сёмка же его спас. Сразу как-то и забыл про тот случай. Хорошо, Пахом напомнил. "Как только время будет, надо Загоруя отблагодарить как-нибудь".
После совещания у атаманов, пробираясь через лагерь, снова встретили Пахома Лешика. Увидев издалека Муратко с Валуем, он скорым шагом перехватил их по дороге.
— Здорово ночевали, атаманы.
— Слава Богу. Чего хотел?
Кубанец, кинув взгляд на приветливо улыбнувшегося парня, поймал Тепцова за стремя:
— Тут такое дело. Хотим десятком в твою сотню перейти. Возьмешь?
Атаман задумчиво почесал через густую бороду подбородок:
— Ты же у Лукаша валуйского?
— Ну да, но мы, джанийцы, сами по себе.
— Сами, по себе, говоришь… — Он оглянулся на людей Пахома. — Один я это решить не могу. Поговори сначала со своим атаманом. Если отпустит, я не против.
— Ну и добре. А с Лукашом мы договоримся.
Муратко, вытянув из-за голенища нагайку, приподнял ею шапку на лбу:
— А чего это к нам потянуло? Не всё ли равно, где с татарвой рубиться?
Пахом снова переглянулся с Валуем:
— Да вот, хотим поближе с вашим везунчиком биться, да и должник я его. А долги надо отдавать.
— Ну, ты, Валуй, и шустрый. — Муратко взмахнул свернутой нагайкой. — Уже и тут поспел.
— А я чего? Я тут ни при чём…
— Конечно, тут только я при чём. — Он обернулся к Пахому.
— В общем, так, если хочешь к Валую в полусотню, беги прямо сейчас до атамана. Через час их здесь не будет — уходят под начало Татаринова.
— Ух ты, — искренне восхитился казак, — он уже и полусотенный. Ну, я же говорю — везунчик.
— Беги шустрей, а то пока туда-сюда будешь ходить, он уже и сотню поведёт, с него станется.
Отпустив лошадь атамана, Лешик скорым шагом направился к шалашу.
Глава 10
До самой темноты под несмолкаемый гром барабанов и перекличку команд полковников и сотников турки расставляли полки и орудия. Сверху за их движениями с тревогой наблюдали казаки. Валуй, как и многие бойцаы его сотни, словно прилип к зубцам крепости, не сводя настороженных глаз с турецких приготовлений. Не смотрел вниз только Космята. Устроившись на лафете тяжёлой бомбарды, он с упоением надраивал тряпицей и без того блестящее полотно секиры. Пушкарь Исидор Жук, уже давно с неодобрением косившийся на Степанкова, наконец не выдержал:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В кубанской станице Курской на одном из собраний казачьего круга начальник автоколонны бурового предприятия Никита Егорович Жук вызвался стать Атаманом, и не формальным, а настоящим. Станичники, уставшие от засилья пьяниц, наркоманов, хулиганов, общего беспорядка в родном селении и не надеясь на власти, единогласно избрали нового Атамана. Они хорошо знали деятельный характер потомственного казака и не ошиблись — вместе с такими же неравнодушными людьми, как и он сам, Жук начал наводить порядок в Курской.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.