Азов. За други своя - [30]

— Сколько вас? — наконец, отбив атамана черкасов у приковылявшего последним деда Черкашенина, поинтересовался Осип Петров.

Тот обтёр порядком обслюнявленные усы:

— Семьсот семьдесят девять. Все, шо смогли вырваться. Лях нас больно уж сильно придавил.

— Ай молодца! — Осип снова не сдержал восторга. — Как вы через воргов-то прошли, как сабля сквозь песок!

— Да они просто растерялись от нашей наглости.

Вокруг засмеялись:

— Точно.

— Не ожидали такого-то.

— А запорожцы, вот же бедовые!

Яковлев чуть оттеснил Осипа:

— Петров, ты совсем атамана замучил. А ему, наверное, отдохнуть с дороги хочется. И черкасы его устали. Такой путь преодолели!

— Ну, разве что поесть немного охота. А так не отдыхать мы сюда пришли, а воевать. А для этого дела у нас силушки хватит. Кстати, сколько вы тут ворогов-то собрали? Поди, туречина целиком приплыла?

— А нехай хоть все бусурмане со всего свету соберутся. Нам, десятком тыщ больше, десятком меньше — без разницы. А всё ж хотя бы умыться с дороги надо запорожцам, — Фроська Головатый потянул Андрия за рукав. — Собирай хлопцев, пошли до кухни доведу.

Тот вытянул шею, выглядывая товарищей:

— Запорожцы, а ну, в кучу собирайсь. На обед казаки приглашают.

Черкасы зашевелились, затолкались, пробираясь к атаману. Казаки, чтобы не мешать, разбредись по своим местам, оживлённо переговариваясь. И то верно, друзей встретили, пора уж и на позиции. Что там турка давно не слыхать? Может, чего задумал нехорошего, вражина.

Глава 9

Валуй, оттеснив брата и Космяту, хлопнул ещё раз Серафима по тугому плечу. Пообещав встретиться, как станет потише, донцы двинули в сторону бастиона. День клонился к обеду, под стенами становилось все шумней, и многолюдней. Крепко сделанные ступени беспрерывно поскрипывали под снующими туда-сюда разновозрастными бойцами. Казаки, поднявшиеся наверх, сразу расходись по стене. Им кивали, здоровкаясь. Азовцы, заняв отведенное место, с тревогой посматривали вниз. Облокотившись на тяжёлую пушку с двух сторон, Валуй с Борзятой тоже выглянули между зубцами.

Турки выстраивались в ряды за валами и рвом, окружая крепость со всех сторон. Тут же, разобрав лопаты, окапывались. Земля, подлетая кверху, падала на отвалы так кучно, словно тысячи мышей одновременно рыли норки вокруг высоких стен. Бесконечные цепочки траншей, между которыми суматошно носились начальники, вытягивались, казалось, до бесконечности, заворачивая и пропадая за угловыми башнями города.

— Восемь рядов, — присвистнул Космята. — И это ещё не все тут собрались.

— Ага, только янычары и иностранцы всякие. А конница и татары где? — Валуй придвинулся поближе, стараясь подальше выглянуть из-за угла стены.

— Да, вон они. — Борзята выставил палец. — Вверх по Дону, там, ближе к Каланчинским башням. Пока сюда не идут — бояться, что ли?

— И в стороне по дороге, вишь, там тоже татары и черкесы шатры разбивают.

— Да, пушки туда не достанут.

Низкое солнце выглянуло из-за тучи, и под его лучами враз заблестели кольчуги янычар и панцири немцев, которых напротив Азовской стены выстроилось больше всего. Пронзительно играли трубы, оглушающе гремели сотни барабанов. Вороньим граем разлетались над землёй короткие, звонкие команды полковников. Чёрные и зелёные турецкие знамёна плескались и струились на крепком утреннем ветерке. Казаки, передавая из рук в руки подзорную трубу, с интересом разглядывали воинов немецкой пехоты. С головы до ног закованы в железо, на груди тускло поблескивали выпуклые панцири. На головах крепко нацеплены разной формы шишаки, бросающие блики во все стороны. В руках они сжимали пищали, длинные иностранные с пальниками, и мушкеты. А стволы у всех ружей начищены так, что на солнце как свечи горят. И стояли среди них полковники немецкие, в синих кафтанах, золотом шитых. И топтались рядами янычары в красных кафтанах и высоких шапках с метёлками надо лбом, хорошо знакомые казакам по прошлым сражениям, в кольчугах и бронях, а впереди тоже полковник. И шапка его выше всех шапок и перо длиннее.

За строем разворачивались сипахи — тяжёлая турецкая конница. И сами железом блестят, и кони пластинами от стрел и копий увешаны. Тяжело им, жарко, но терпят, привыкшие. По бокам прикреплены к сёдлам у сипахов топоры или пики.

На поясах висят сабли. Редко у кого выглядывало из-за плеча ружьё, в основном дальнобойное вооружение сипахов составляли луки и колчаны со стрелами. В этом они невыгодно отличались от янычаров — этих султан вооружил куда лучше. Султан вообще не шибко-то заботился об оснащенности тяжёлой конницы, давно наделив сипахов, своего рода дворян империи, сомнительной привилегией приобретать оружие какое хочется и за свои средства.

В стороне, без стекла не увидишь, собирались конные толпы одетых вразнобой черкесов и татар. Эти, как и казаки, не признавали одного стиля в одежде и в оружии. Разноцветные зипуны и халаты подпоясаны такими же яркими кушаками. Из-за них наверняка выглядывают пистолеты. Были и ружья, но далеко не у всех. А больше копья и луки.

Добрая половина татар уже носилась на лошадях, дико визжа. Даже отсюда со стен их вопли слегка раздражали.