Авраам Линкольн - [164]

Это был тот редкий случай, когда все четверо наконец-то собрались за одним столом: Авраам, Мэри, Тад и, главное, возвратившийся с войны Роберт. Старший сын стал центром внимания — он, очевидец капитуляции генерала Ли, рассказывал о том, что видел. Роберт передал отцу редкий трофей — фотографию Ли, и Авраам без всяких шуток заметил: «Какое благородное лицо. До чего же я рад, что война наконец-то кончилась»^{769}.

За разговорами почти незамеченной проскочила реплика Мэри: мол, хотя им и прислали билеты в театр Гровера, она предпочитает ещё раз насладиться игрой Лоры Кин в комедии «Наш американский кузен» в театре Форда. Роберт извинился, что не сможет пойти с родителями, — он уже обещал друзьям провести вечер с ними^{770}. (По другой версии, он хотел наконец-то выспаться и отдохнуть после вечных тревог армейской службы^{771}.) Тад надулся — его мнения даже не спросили (в качестве компенсации его с воспитателем отправят к Гроверу смотреть «Волшебную лампу Аладдина»). Было решено позвать в театр генерала Гранта с супругой. Мэри отправила к Форду президентского посыльного, и директор устроил из хорошей новости шумную рекламную кампанию: именно в его театре нынче вечером будут одновременно и президент, и только что проездом прибывший в столицу победитель грозного Ли генерал Грант Безоговорочная Капитуляция! Форд прекрасно знал, что многие купят билеты, чтобы поглядеть не на Лору Кин, а на пару самых известных героев победной войны да ещё будут просить те места, с которых лучше всего видно не сцену, а правительственную ложу.

Одним из первых о новости узнал актёр Джон Уилкс Бут (он по совпадению зашёл в театр Форда за письмами, приходившими ему туда до востребования). Для него эта весть означала, что до мгновения мировой славы ему осталось всего несколько часов.

Бут принадлежал к одной из самых известных актёрских династий Америки того времени. Его отец Джуниус и старший брат Эдвин особенно прославились исполнением трагических ролей в пьесах любимого Линкольнами Шекспира. Президентская чета ещё в 1863 году аплодировала Джону Буту в театре Форда. Бут уже тогда был яркой звездой сцены и зарабатывал в год не меньше президента — около 20 тысяч долларов, что в нынешних ценах составило бы более полумиллиона^{772}.

Но Джон ещё подростком заявил, что его цель не в том, чтобы стать таким же хорошим актёром, как отец. Он хочет остаться в памяти поколений. «Ты читал про семь чудес света? — объяснял он давнему приятелю. — Представь себе, скажем, статую Колосса Родосского. Если я найду способ разрушить её, моё имя не будет забыто, сохранится навечно, и его будут поминать во всех историях всех времён. И никакой умник, никакой праведник не сможет его вычеркнуть из всех этих историй»^{773}.

Гражданская война помогла ему выбрать объект. Бут вырос в Мэриленде, был сторонником рабовладения и в целом образа жизни плантаторского Юга, считал, что Америка создана для белых, а не для чёрных. Главная причина всех постигших страну бед, был убеждён Бут, — тирания Линкольна. Когда в 1864 году стало ясно, что Север побеждает, актёр решил помочь Югу разом решить все проблемы. Он собрал банду из старых приятелей и вознамерился похитить Линкольна во время его поездки из Белого дома в загородную резиденцию, затем доставить трофей в Ричмонд и передать правительству Конфедерации. Богатая фантазия рисовала Буту триумф Юга, обмен опозоренного Линкольна на пленников-конфедератов, победу на Севере нового президента — выдвиженца партии немедленного мира. Война заканчивалась, Юг побеждал, а он, Бут, становился творцом истории! Актёр даже отправил весь свой театральный гардероб через Канаду в Ричмонд. Вот только перехватить президента не удалось, а зимой поездки Линкольна за город прекратились. 17 марта 1865 года Бут с сообщниками попробовал устроить засаду на президента по дороге в театр, но Линкольн пропустил спектакль. Тогда и родилась идея похитить президента прямо из театральной ложи. Однако к этому времени пал Ричмонд, и доставлять похищенного стало некуда и не к кому. Планы пришлось пересматривать.

Вечером 11 апреля, увидев силуэт Линкольна, произносящего речь в освещённом окне Белого дома, Бут подумал, как эффектно было бы застрелить его на глазах у тысяч людей. К полудню Страстной пятницы он точно знал, где, когда и как долго будет сидеть в кресле-качалке его живая мишень. В театре, каждый закоулок которого он знал как свои пять пальцев!

В тот же полуденный час генерал Роберт Андерсон поднял над фортом Самтер изодранный флаг, спущенный им четыре года назад. Ветер развернул звёздно-полосатое полотнище, шесть пушек форта дали сигнал, и на него отозвались салютом те самые орудия береговых батарей, которые начинали бомбардировку 1861 года.

А Линкольн в полдень проводил долгое, но сравнительно дружное заседание своего Кабинета. Оно известно в подробностях благодаря дневниковым записям морского министра Уэллса и заметкам Фредерика Сьюарда, представлявшего своего отца, всё ещё прикованного к постели. Генерал Улисс Грант принял общие поздравления и «коротко и сдержанно» доложил о капитуляции армии Ли при Аппоматтоксе, потом сообщил, что ждёт вестей от Шермана о сдаче Джонстона, но их до последней минуты не поступило. То же подтвердил задержавшийся в своём министерстве Стэнтон.