Авраам Линкольн - [166]
По дороге в департамент и обратно Линкольн разговорился с телохранителем Круком о вероятности… своего убийства. «Я уверен, есть люди, которые хотят лишить меня жизни, и они, без сомнения, сделают это… Я верю в тех, кто вокруг меня, в каждого из вас, но если они захотят — они сделают». Ещё раньше он признавался Гарриет Бичер-Стоу: «Как бы ни кончилась война, у меня такое чувство, что я после неё долго не проживу». Логика президента была проста: если человек решит променять свою жизнь на чью-то, он всегда сможет это сделать. И если ли смысл бояться? Если убьют — смерть придёт один раз, а жить в страхе убийства — значит мысленно умирать снова и снова>{775}. Кроме того, в секретере Линкольна хранился пухлый конверт с надписью «Убийство» — туда президент складывал письма с угрозами в свой адрес. Число их подходило к сотне, и с каждой новой чувство опасности всё больше притуплялось.
Крук пытался отговорить президента от похода в театр. Он знал, что самый преданный и надёжный телохранитель Линкольна Уорд Ламон (тот 11 апреля был направлен в Ричмонд по важному делу) умолял президента не выходить в общественные места («особенно в театр») хотя бы во время его отъезда. Но уже тогда Линкольн говорил близким: «Ламон свихнулся на почве моей безопасности». Круку он объяснил свои намерения идти в театр более терпеливо: «Газеты широко объявили, что мы там будем. Я не могу разочаровывать людей. А так я бы не пошёл — не хочется»>{776}.
Крук порывался пойти с президентом, хотя его смена закончилась пару часов назад (опять опаздывал худший из приставленных к Линкольну телохранителей Джон Паркер). Но Линкольн решил отпустить работавшего с раннего утра человека. У самого Белого дома они простились. Крук потом уверял, что вместо обычного «Спокойной ночи» президент сказал ему «Прощайте»>{777}.
Бут в те же часы, между пятью и шестью вечера, собрал заговорщиков и распределил задачи. Удар по тирании, говорил он, будет более хлёстким, если одновременно с президентом будут устранены вице-президент Джонсон и госсекретарь Сьюард. Ровно в десять Джордж Атцерод должен убить Джонсона прямо в номере отеля. В то же время конфедерат-дезертир Пауэлл, ветеран сражений при Антиетаме, Чанселорсвилле и Геттисберге, лишит жизни Сьюарда. «Честь» расправиться с президентом Бут оставил себе. Он до этого никогда не убивал — разве что понарошку, на сцене. Там это всегда было легко и так трагически зрелищно!
…Время ехать в театр давно настало. Но когда там уже подняли занавес и вступил оркестр, Мэри всё ещё поторапливала мужа, засидевшегося за деловой беседой со спикером Конгресса Колфаксом: «Так вы едете со мной в театр, мистер президент, или нет»? Уже минут двадцать ждали в парке неподалёку Клара и Генри, которых президентская чета обещала захватить по дороге.
А может, президент решит, что остались ещё неотложные дела, и отменит поездку? Может, вместо этого он сочтёт необходимым встретиться с сенатором Стюартом из Невады, неожиданно появившимся в приёмной? Нет, Авраам уже помогает Мэри забраться в экипаж, и посыльный убегает наверх с запиской: «Я обещал миссис Линкольн пойти в театр. Этого обещания я никогда не нарушаю. Приходите завтра в 10, буду рад Вас видеть». Но, может быть, он поговорит с подошедшим сенатором Ашманом по поводу претензий торговцев хлопком к правительству? Нет, Авраам опять пишет записку: «Позволить мистеру Ашману с друзьями пройти ко мне в 9 часов утра», — не подозревая, что это его последний автограф. Вот он уже заносит ногу в коляску — но, может быть, остановится, повернётся и поговорит по душам со своим давним другом, бывшим конгрессменом от Иллинойса Айзеком Арнольдом, доверительно возьмёт его под руку и вернётся в Белый дом? А там его задержит уже ждущий по важному делу экс-сенатор Орвил Браунинг?
Но нет: «Извините, я еду в театр. Приходите завтра прямо с утра»>{778}, — и колёса экипажа зашуршали по гравию. Президент оглянулся и помахал рукой остающимся.
Пьеса уже шла — английское семейство Тренчард лихорадочно искало способ расплатиться с долгами. Но едва на сцене появился их американский кузен, неотёсанный, но искренний, а главное — получивший большое наследство, спектакль был остановлен. Актёры начали аплодировать, оркестр грянул торжественный гимн «Салют командиру». Многие зрители встали. Президентская ложа, нависавшая над сценой справа от зрительного зала, на минуту-другую сама стала сценой, на которой раскланивался и улыбался Авраам Линкольн. Рядом стояла довольная Мэри, отвечая на приветственные крики символическими реверансами.
Затем «американский кузен» погрузился в пучину светских интриг, и даже охранник президента Паркер перебрался из коридора в зрительный зал, чтобы поглазеть на его приключения. Правда, к девяти часам Паркеру стало скучно. Он вышел в фойе, потом на улицу, встретил пару столь же скучающих приятелей из президентской прислуги, и они отправились в ближайший бар выпить немного эля. Через какое-то время туда же зашёл Бут, весь в чёрном, в высоких кавалерийских сапогах со шпорами (гнедая лошадь для побега после покушения уже стояла на заднем дворе театра). Бармен запомнил этот приход частого визитёра: вместо обычного бренди актёр заказал виски и осушил первый стакан со скоростью жаждущего, получившего воду. По легенде, какой-то сильно подвыпивший посетитель задиристо бросил Буту: «Ты никогда не будешь таким актёром, как твой отец!» Ответ был примирительно-спокойным: «Когда я покину сцену, я буду самым знаменитым человеком в Америке»
Легенды о Николае I (1796-1855) начинаются с тайны его рождения и множатся вплоть до смерти. Один из самых мужественных и красивых русских императоров надолго вошёл в ряд «антигероев» отечественной истории. Старым и новым ниспровергателям удобно было сваливать на самодержца грехи казнокрадов, бюрократов, бездарностей. Ради этого, правда, приходилось замалчивать водружение русского флага над устьем Амура, освобождение Греции и значительной части Армении от османского гнёта, подготовку университетских профессоров за границей на государственный счёт, создание единого Свода законов и стабильной финансовой системы и даже появление столь привычных ныне Сберегательного банка и рождественской ёлки… И сколько бы ни противопоставляли царствования Николая I и Александра II, отца и сына, преемственность их очевидна.
Александр Христофорович Бенкендорф слишком долго играл роль антигероя отечественной истории Историки и литературоведы, писатели и сценаристы наделяли его всевозможными отрицательными чертами Это неудивительно — за полтора века не было написано ни одной заслуживающей внимания биографии Бенкендорфа, а значительная часть его мемуаров заросла архивной пылью. Георгиевский кавалер, разведчик и партизан, боевой генерал, герой войны 1812 года, освободитель Голландии от наполеоновского господства, член Государственного совета и Комитета министров, Бенкендорф попытался создать государственный механизм борьбы с коррупцией и казнокрадством Он был личным другом таких несхожих деятелей, как император Николай I и декабрист Сергей Волконский, ходатайствовал за Пушкина, Лермонтова и Гоголя, увел любовницу у Наполеона и пережил трагический роман с той, которой посвящено тютчевское «Я встретил вас»Книга историка Дмитрия Олейникова рассказывает о том, как жил, воевал, путешествовал, любил граф Бенкендорф.
Звезда мировой величины Мирей Матье стала знаменитой в 19 лет. Ее парижский теледебют вызвал триумф. Вскоре ее уже знал весь мир, и она была признана наследницей Эдит Пиаф. Вот уже несколько десятилетий певица с неизменными аншлагами гастролирует по всей планете, сочиняет песни, выпускает альбом за альбомом — слава ее не меркнет. Дочь простого каменщика из Авиньона, она стала самой известной француженкой в мире, а у нас в России — символом Франции, кумиром миллионов.Мирей Матье никогда не была замужем, у нее нет детей.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.