А накануне 13 ноября начальник штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Гальдер прилетел в Оршу на совещание командующих группами армий перед новым этапом наступления на Москву, на котором он признал:
«Сильная противовоздушная оборона делает Москву неуязвимой с воздуха».
Поэтому на следующий день утром около 260 бомбардировщиков и истребителей противника не только бомбили объекты и войска в районах Клина, Кубинки, Истры и совершили налет на Москву. Большая группа Ме-110 под прикрытием Ме-109 появилась у аэродрома Внуково. Пятерка истребителей капитана Александрова успела подняться в воздух и встретить «мессеров» над юго-западной окраиной аэродрома, по которому они изготовились нанести штурмовой удар. МиГи лобовой атакой и залпом реактивных снарядов нарушили строй противника.
Николай Александров и Сергей Байков связали боем истребители прикрытия, а Николай Мирошниченко, Виктор Коробов и Георгий Урвачев атаковали ударные Ме-110. Нельзя было допустить их к аэродрому, где МиГи полка заправлялись горючим и готовились к вылету. Один из них вскоре взлетел на помощь товарищам и в бой вступил шестой истребитель - Николай Тараканчиков.
Александров в облаках двумя длинными очередями сбил Ме-110, а затем завязал бой с шестеркой Ме-109, непрерывными атаками рассеял и отогнал их, но его самолет был поврежден. Он попытался дотянуть до аэродрома, однако в районе Подольска попал под огонь своей же зенитной артиллерии и с пробитым крылом произвел вынужденную посадку.
Байков дрался с четырьмя Ме-109 южнее Алабино и двоих сбил. Одному самолету противника удалось зайти в хвост его МиГа, но на выручку подоспел Тараканчиков, который только что уничтожил Ме-110. В это время Урвачев и Коробов в районе Подольска сбили еще по одному Ме-110. После этого Коробов встретил звено Ме-109, пошел на них в лобовую атаку, а затем дважды атаковал «в хвост», но «мессеры» уклонились от боя.
Взлетевший позже других Николай Мирошниченко в районе Кубинки «возился» с бомбардировщиком До-215, который, дымя мотором, рухнул на землю только после его седьмой атаки. Развернувшись на курс к дому, он обнаружил Ме-109, которого тоже отправил на землю.
Исследователи отмечают, что советская авиация «сумела отбить налет на Москву и пригородные аэродромы и уничтожила 31 неприятельский самолет,<...> увеличили боевой счет в этот день пилоты 28-го, 34-го и 233-го иап. <...> Захватить господство в воздухе в районе Москвы накануне нового наступления люфтваффе не смогли. <...> Неудачными были атаки и на советские аэродромы. Так, летные полосы Центрального и Внуковского аэродромов были восстановлены уже через два-три часа после налета. Немецкие бомбы в действительности уничтожили один МИГ-3 <...> и повредили еще три машины».
Численное превосходство немецкой авиации в бою 14 ноября было характерно и для других воздушных боев. При равенстве количества самолетов ВВС Красной Армии и люфтваффе под Москвой, немецкое командование за счет более эффективного и оперативного управления силами и средствами авиации создавало их численное превосходство в конкретных районах и воздушных боях.
Осенью 1941 г. ВВС Красной Армии еще уступали немецкой авиации в подготовке пилотов, тактике ведения воздушного боя и тактико-технических характеристиках самолетов. Однако в разведсводке отмечалось, что советские летчики превосходили пилотов люфтваффе по морально-волевым качествам: «Смелость, упорство, готовность к самопожертвованию, свойственные нашему летному составу, являются теми качествами, которые хорошо известны противнику, но которыми подавляющая масса молодого летного состава его (противника - В.У.) не обладают».
Донесение 6-го иак также свидетельствовало: «В качественном отношении <...> истребители <...> противника имели некоторое преимущество в скорости и скороподъемности перед нашими ЛАГГ-3, МиГ-3, И-16 и др. Но опыт показал, что наши летчики успешно вели воздушные бои, а смелость, дерзость и отличная техника пилотирования создавали преимущество».
По свидетельству исследователей: «С первого дня войны советские летчики продемонстрировали противнику свою манеру ведения боя - энергичную, жестокую и бескомпромиссную. В отличие от немецких пилотов, которые предпочитали рациональные, прагматичные, а подчас шаблонные, но хорошо отработанные маневры, воздушные бойцы ВВС РККА маневрировали с большими перегрузками, не избегали лобовых атак и боев на малой высоте».
Летчик сбитого Ю-88 (высотного разведчика) на допросе сказал: «На Москву летать невозможно. Немецкая авиация понесла здесь колоссальные потери. У вас неприступная противовоздушная оборона».
1-4 декабря немецкие войска неожиданно прорвали оборону Западного фронта под Наро-Фоминском и, наступая на Кубинку, попытались выйти на Минскую автостраду, окружить наши войска и в районе Апрелевки прорваться к Москве. Немецкое командование полагало, что этот прорыв дезорганизует наш фронт, облегчит продвижение северной и южной немецких группировок в обход Москвы и ее окружение.
Немецкая авиация пыталась наносить удары по путям подхода наших войск к месту прорыва и скоплениям их в районе Апрелевки и Алабино, а 1-2 декабря четыре раза бомбила аэродром Внуково. Но летчики 34-го полка активно противодействовали авиации противника. Платов около Подольска сбил Хе-111, пытавшийся уйти от него резким пикированием, а старший политрук Петр Королев отправил на землю Ю-88. Правда, с боевого задания не вернулся командир звена старший лейтенант Александр Потапов.
