Авиация и космонавтика 2014 05 - [19]
Помимо проверки «работы» бомб в бою, в программу войсковых испытаний входили оценка эффективности действия бомб путем их подрывов на броне немецких танков и бомбометание по мишенной обстановке строевыми летчиками разной квалификации. Бомбы сбрасывались, как с горизонтального полета (высота 100 м, скорость 300–350 км/ч), так и с пикирования под углами 30° (высота ввода 800–900 м, скорость ввода 280–300 км/ч, высота сброса 250–300 м).
В ходе испытаний было установлено, что при бомбометании с горизонтального полета одной кассетой (бомбоотсек) средняя плотность поражения составляла 22,5 м2, а при бомбометании залпом двумя кассетами -15,0 м2. Практически все бомбы в среднем «укладывались» в прямоугольник размерами 45–55 м (по полету) и 20–22 м (в поперечном направлении).
При бомбометании с пикирования в трех заходах (два захода одиночно и третий заход — серия из двух отсеков) было получено три прямых попадания в танк Pz.V «Пантера», а при бомбометании с горизонтального полета залпом из двух (два захода) и четырех (один заход) отсеков — получено шесть попаданий. Из этого числа попаданий отказала лишь одна бомба «по причине несвертывания ветрянки взрывателя». Во всех остальных случаях бомбы «подействовали и причинили повреждения танку». При этом только одна бомба, причинившая ущерб танку, не вывела его из строя. То есть условная вероятность выведения из строя среднего танка типа Pz.V «Пантера» получалась равной не менее 0,87.
Колонна германской техники, разгромленная штурмовиками Ил-2, применивших ПТАБ. На переднем плане — противотанковая САУ «Мардер» (ПТАБ попала в боевое отделение)
При пробитии ПТАБ-10-2,5 брони толщиной 90 мм получалось отверстие с входным диаметром около 35 мм. Броня толщиной 18 мм не только пробивалась насквозь, но и проламывалась. Проломы достигали размеров 120x140 мм и более. Пробитие и проломы брони сопровождались отколом брони с внутренней поверхности броневого покрытия. При этом осколки брони и кумулятивная струя бомбы наносили поражения внутри танка.
Так, при попадании бомбы в моторный отсек (толщина брони 18 мм) были разрушены электропроводка, различные воздухопроводы и трубопроводы на моторе. Естественно, танк потерял подвижность.
Подрыв бомбы на верхнем люке башни танка привел не только к пробитию 50-мм брони самого люка, но и к пробитию броневого покрытия пола танка толщиной 20 мм. Внутри танка возник пожар, начали рваться патроны к 7,92-мм пулемету.
При подрыве бомбы в районе боеукладки (толщина брони 18 мм) кумулятивная струя инициировала детонацию снарядов, расположенных на расстоянии 300 мм от броневого покрытия, с последующим взрывом всего боекомплекта. «Пантера» полностью сгорела.
Для чистоты эксперимента был осуществлен «управляемый» подрыв бомбы ПТАБ-10-2,5 на снарядах калибра 75 мм. Как и ожидалось, подрыв бомбы вызвал детонацию снарядов и взрыв всей укладки.
Несмотря на высокую боевую эффективность ПТАБ-10-2,5, комиссия сделала вывод, что войсковых испытаний бомба не выдержала и на вооружение ВВС КА ее принять невозможно.
Массовое производство авиабомб ПТАБ-2,5–1,5
Дальнейшая отработка и совершенствование бомб этого типа привели к принятию на вооружение бомбы ПТАБ-2,5 (в габаритах калибра 2,5 кг и весом 2,5 кг) с взрывателем АДЦ, а затем и ПТАБ-10-5 (в габаритах калибра 10 кг и весом 5 кг). Но это уже другая, послевоенная история.
А вот ПТАБ-2,5–1,5 использовались исключительно широко. Масштабы применения этих авиабомб с каждым годом неуклонно возрастали. Так, если к концу 1943 г. было израсходовано 1171340 бомб этого типа, то в 1944 г. — уже 5024822 штук, а за первых 4 месяца 1945 г. — 3242701 бомб. То есть, ежемесячный расход ПТАБ практически каждый год удваивался.
Автор выражает искреннюю признательность С. Резниченко за дружескую поддержку при подготовке данной статьи.
Странички из жизни генерала Мaкарычева
Алексей Макарычев родился 21 июня 1941 г. в Москве накануне сурового испытания для нашей Родины — начала Великой Отечественной войны. Отец на следующий же день ушел на фронт, даже не успев забрать маленького Алешу из роддома. Мама воспитывала Алексея и его старшего брата в тяжелое военное время, при этом создавая в семье особую атмосферу, чтобы дети даже не знали о тяжелой обстановке в стране. Росли они, как и все другие мальчишки в обычных советских семьях. Учились, становились октябрятами, пионерами, комсомальцами, затем продолжали учиться в других учебных заведениях.
Отец вернулся с фронта только в 1947 г. Маленькому Алеше ни разу до этого времени не видевшему отца, в шутку предложили выбрать его из нескольких бравых солдат, вернувшихся тогда с фронта, и он выбрал, как казалось ему самого высокого и красивого, но не угадал.
Когда Алексею исполнилось 14 лет, у него с отцом впервые состоялся серьезный мужской разговор. В то время семья жила на даче и в один из дней во время прогулки в лесу Алексей услышал рассказ о суровой воинской службе. Отец участвовал в тяжелых боях на Можайском направлении под Москвой, отстаивая столицу в мерзлых окопах при недостатке вооружения. Затем начались повседневные фронтовые будни. В одном из боев он попал в немецкий плен, но сумел совершить побег и оказался в Белоруссии у партизан, где и воевал полтора года пока не пришли советские войска. Затем снова вступил в армейские ряды и в составе действующей армии дошел до Берлина. Затем поступил в заочный институт, закончил его, стал инженером. Когда отец возглавлял фабрично-заводское обучение при училище, Алексей часто бывал на его занятиях. Все это позволило получить хорошее трудовое воспитание, которое очень пригодилось в дальнейшей жизни.
