Таким образом, в начале 1970-х гг., в ОКБ был накоплен разносторонний опыт по созданию самых разных авиационных комплексов и сложилась действенная кооперация со многими научными организациями и проектно-конструкторскими предприятиями МАП, МРП и МОП, такими, как: ЦАГИ, ЦИАМ, НИИАС, М3 «Вымпел», ПКПК «Молния», МКБ «Радуга» и многими другими.
Накопленный в ОКБ опыт разработки авиационных комплексов различного назначения позволил выдвинуть концепцию создания истребителя, который, был бы способен:
1. Решать задачи фронтового истребителя, обеспечивающего завоевание превосходства в воздухе, в т. ч. на значительных удалениях в оперативной глубине обороны противника, при прямых столкновениях с любыми истребителями.
2. Решать все задачи самолета-перехватчика над всей территорией СССР, в том числе, автономно в районах, слабо оснащенных наземными радиолокационными средствами, с обеспечением информационного взаимодействия со средствами ПВО.
В рамках поставленных задач требовалось обеспечить поиск целей рассредоточенной группой самолетов с обеспечением возможности передачи информации о параметрах движения целей с бортов обнаруживших их самолетов на борт самолета командира группы с последующей организацией координированной атаки этих целей всеми самолетами группы. Как вспомогательная задача предполагалось обеспечить новому самолету возможность применения неуправляемых авиационных средств поражения по наземным целям.
В период формирования облика Су-27 основные направления работ отдела были связаны с обоснованием технических характеристик самолета, способов его боевого применения, состава и характеристик авиационных средств поражения и БРЭО, в т. ч., обзорно-прицельных и навигационных систем, средств связи и управления объектом. Критерием выбора являлось обеспечение высокой эффективности комплекса в целом. При проведении предпроектных работ необходимо было правильно выбрать критерии оценки эффективности новых разработок и инструменты исследований.
Так, при определении основных летно-технических параметров самолета в качестве основного критерия было выбрано достижение определенного уровня вероятности победы над самолетом F-15 в ближнем маневренном воздушном бою (БВБ), а инструментами оценки — математические и полунатурные модели ближнего боя.
В историческом плане интересно проанализировать как и под влиянием каких факторов формировался облик системы вооружения Су-27. Как известно, в 1972–1973 гг. произошло уточнение концепции построения будущего парка истребительной авиации СССР: программа ПФИ была разбита на две составные части — создания легкого (МиГ-29) и тяжелого (Су-27) истребителей. Предусматривалось, что оба самолета получат унифицированную систему вооружения, включающую новое поколение УР: средней (К-27) и малой (К-14) дальности а также УР ближнего воздушного боя (К-73). Су-27 рассматривался как единый истребитель для вооружения ВВС и авиации ПВО. По сравнению с исходным вариантом, выросла размерность самолета и появилась возможность увеличить его боевую нагрузку. В связи с этим у заказчика появился соблазн довооружить Су-27 ракетами большой дальности, с тем, чтобы создать универсальный перехватчик, обеспечивающий возможность уничтожения всего спектра возможных целей.
В результате, для Су-27 военные требовали обеспечить превосходство над основным противником — F-15, как в дальнем ракетном, так и в ближнем маневренном воздушном бою, а в отношении F-14 использовали более осторожную формулировку: «должно быть обеспечено эффективное противодействие F-14 в дальнем ракетном бою». Было известно, что перспективный истребитель ВВС США F-15 получает на вооружение УР средней дальности AIM-7F с максимальной дальностью пуска 50–55 км, а палубный F-14 имел AIM-54A «Phoenix» с заявленной максимальной дальностью пуска 110–165 км. При такой постановке задачи конструкторам отечественных ракет необходимо было обеспечить для Су-27 дальность применения УР, большую, чем у «Sparrow», и сравнимую по дальности с «Phoenix».
В сложившейся ситуации были возможны различные пути решения проблемы. Военные рекомендовали «лобовой» вариант — включение в номенклатуру вооружения самолета ракет большой дальности. Впервые о необходимости такого рода «довооружения» заговорили в 1973 г. В СССР к тому времени из ракет большой дальности в разработке находилась только УР К-33, создававшаяся как основной тип вооружения для дальнего перехватчика Е-155МП (будущего МиГ-31), по аэробаллистическим характеристикам она являлась аналогом «Phoenix». Так, по настоянию военных, в проекте ТТТ на Су-27 появилось требование обеспечить возможность подвески и применения на Су-27 (в перегрузочном варианте) двух ракет К-33. В результате, вариант ТТТ, представленный ВВС на согласование промышленности в 1973 г., предусматривал обеспечить на Су-27 применение сразу 4(!) новых типов УР класса «воздух-воздух»:
— ракет К-33 большой дальности;
— ракет К-27 средней дальности;
— ракет К-14 малой дальности;
— ракет К-73 ближнего воздушного боя.
Промышленностью такая постановка задачи была воспринята без особого энтузиазма. Дело здесь было отнюдь не в том, что ее реализация усложняла бы создание системы вооружения для Су-27. С точки зрения МАП такая работа не представляла особых трудностей, основные сложности возникли бы у «радистов»(МРП). Но с другой стороны, было ясно, что неизбежным итогом реализации такого подхода стало бы утяжеление носителя, и неоптимальный состав номенклатуры вооружения, поскольку К-33 имела весьма посредственные аэродинамические характеристики в диапазоне режимов применения Су-27. Будучи последовательными сторонниками комплексного подхода к формированию концепции боевого применения Су-27, представители ОКБ и НИИАС предлагали другой способ решения поставленной задачи — за счет создания модульной УР типа К-27.
