Авиация и космонавтика 2012 04 - [32]
Как только лодку доставили на завод, ее разобрали. Григорович и Седельников срочно собрали инженеров, техников и чертежников фирмы, которые за несколько дней сняли эскизы всех ее деталей. Дмитрий Павлович по характеру разрушений шпангоутов, лонжеронов, стрингеров воссоздал схему распределения нагрузки по корпусу лодки (а все тонкости сопромата он знал превосходно!), затем произвел необходимые изменения и усиления конструкции, сделав носовую часть корпуса более килеватой.
«Благодаря энергии летчика, в 10 дней аппарат был отремонтирован» – отмечал Д.Н. Александров в рапорте командованию. Липгарт испытал летающую лодку, она исправно летала. Два полета на ней совершил и начальник Опытной станции Александров. После завершения испытаний «Донне-Левек» оформили в казну.
В этой истории довольными оказались все: Липгарт – минимальными финансовыми потерями, Александров – отсутствием выговора, отечественная морская авиация – тем, что избежала закупок предполагаемой большой партии указанных лодок. А Григорович – приобретенным опытом и полученными знаниями.
Впрочем, восстановленная «Донне-Левек» летала менее года. 30 мая 1914 г. она была разбита лейтенантом Краевским в Либаве (как писалось в отчетных документах «из-за малой опытности летчика»), Ее довольно долго ремонтировали, однако с началом Первой мировой войны окончательно списали.
В конце лета 1913 г. Дмитрий Павлович «по горячим следам» приступил к проектированию летающей лодки своей конструкции – не совсем оригинальной, но более прочной и надежной.
Летающая лодка «Доннэ-Левек» во время приготовлений к старту с воды
Все имеет свою причину, свое начало. Согласно приказа командующего Балтийским флотом от 25 августа 1913 г. Опытную станцию из Санкт-Петербурга перевели в Либаву, где на ее основе создали Первую авиационную станцию. Попутно там строились железобетонные ангары, казармы, слипы для спуска гидросамолетов на воду. Следом началось проектирование 2-й авиационной станции на острове Эзель (Кильконд). Так создавалась инфраструктура авиации Балтийского флота, для которой поначалу не хватало ни летчиков, ни самолетов.
Поэтому 23 октября 1913 г. заводу Щетинина были заказаны два поплавковых гидросамолета «Морис Фарман-11» и новая летающая лодка типа «Донне-Левек». Если при выполнении первого заказа в основном требовалось спроектировать и изготовить лишь поплавковое шасси для готового самолета, то второй заказ, по сути, представлял собой свободное сочинение на тему «Донне-Левек».
В конструкцию нового лодочного аппарата Григорович внес дополнительные улучшения: изменил обводы лодки, профиль и форму крыльев. Кроме этого, значительному пересмотру пришлось подвергнуть перечень используемых пород дерева, исходя из их наличия в России.
Первая лодка Григоровича имела слегка килеватое днище корпуса и значительное превышение размаха верхнего крыла над нижним. Она была оснащена ротативным двигателем «Гном» 80 л.с. с толкающим воздушным винтом. Изготовление самолета, получившего обозначение М-1 (Морской-1), началось в декабре 1913 г., а его полетные испытания состоялись в июне 1914 г. Летные качества этой первой летающей лодки, по мнению пилотов, были далеки от совершенства, хотя и несколько более высокими, чем у «Донне-Левек».
В декабре 1913 г. Военно-морской флот принял систему опознавательных знаков для своих самолетов. На нижних плоскостях крыльев полагалось рисовать Андреевский крест. На всех плоскостях стабилизатора черной краской ставился номер отряда и условная литера аппарата, например, 1А, что означало: отряд № 1, аппарат типа «А». Позже за литерой стали проставлять порядковый номер машины этого типа, но убрали номер отряда – ведь обстановка часто вынуждала передавать самолеты из одного отряда в другой. С течением времени опознавательные знаки морской авиации видоизменились, а литеры перекочевали со стабилизатора на борт машины. Согласно принятой системе на М-1 рисовались литеры Щ или Щ-1. Они же использовались и в документах флота.
С началом Мировой войны (Германия объявила войну России 19 июля 1914 г.) в авиации военно- морского флота начались заметные изменения.
13 августа 1914 г. в докладе Морского генерального штаба за № 425 говорилось, что во всей авиации на Балтике насчитывается всего лишь четыре аэроплана: два С-10 Сикорского, одна летающая лодка М-1 Щетинина и одна «Донне-Левек» (та, что находилась в ремонте). Для увеличения численности морских аппаратов Морскому ведомству предлагалось «срочно сделать заказ русским заводам», в частности, заказать Щетинину четыре летающих лодки типа М-1. Впрочем, в морском министерстве было известно о разработке Григоровичем уже более совершенных образцов, поэтому первая летающая лодка М-1 осталась в единственном экземпляре и разделила судьбу многих других эксплуатирующихся самолетов.
В первые недели войны командованием была признана необходимость основать третью авиационную станцию в Ревеле (первоначально в порту Петра Великого, затем в устье реки Бригитовки). Она считалась тыловой и предназначалась для сборки поступившей боевой техники, проведения испытаний и обучения личного состава. Дополнительно на эту станцию возлагались задачи прикрытия штаба и главной базы флота в Гельсингфорсе, штаба Службы связи Балтийского моря и базы в Ревеле.
