Генерал чертыхнулся со смаком, а потом уважительно сказал: «Сукин сын, как это он умудрился так сесть?» Не учел генерал, что Коля всю свою летную жизнь был «шкрабом». Для него посадка была главным лицом его профессиональной деятельности. При ее выполнении он чувствовал каждый дюйм расстояния до земли. В общем, Тельпов не только не посрамил коллег-исследователей, но и продемонстрировал прославленным асам, что и на сверхзвуковых самолетах можно садиться «старым» способом.
Это была присказка, а сказка будет впереди…
Через некоторое время переучивание закончилось, и начались исследовательские будни. И опять мы, исследователи, не имея своих самолетов, планировались на полеты, как мы фигурально выражались, в юго-восточном углу плановой таблицы. Я опять начал выступать с этим вопросом на партийных собраниях. Генералу, видимо, надоело слушать мои жалобы и однажды после моего очередного выступления на собрании пригласил он нас с Колей к себе на ковер. Речь его была короткой: «Вы хотите летать? Предлагаю вам перейти в полк на любую должность, которая вас устраивает».
Я сразу сказал: «Я в полк не пойду ни на какую должность. Я исследователь и хочу больше летать в этом качестве». Коля же не раздумывая заявил: «Готов идти в полк на любую должность». Уже на другой день его определили командиром эскадрильи в полк переучивания. Так Коля снова попал в свою «шкрабовскую» стихию, и мы с ним расселились по разным квартирам. И вот уже будучи командиром эскадрильи, Коля попал в чрезвычайную ситуацию.
Как истребители-бомбардировщики, мы летали в основном на малых высотах, но при переучивании на новую модификацию Су-7-го положено было пройти небольшую программу переучивания. Главным образом слетать на сверхзвук и на потолок. И вот, когда Коля полетел на потолок, и случился упомянутый казус. Набрав положенную высоту, Копя выключил форсаж. Форсаж выключился, но вместе с ним выключился и двигатель. Развернувшись в сторону аэродрома и доложив о случившемся на землю, Коля начал спокойно запускать движок, но он не хотел запускаться. Это уже было не смешно. Сделав еще несколько попыток, внимательно вспоминая необходимую последовательность действий и выполняя все точно, Коля был вынужден признать, что нужно думать о том, что делать дальше. Руководитель полетов тоже делал свое дело, читая ему по инструкции порядок запуска в воздухе, но убедившись что это дело дохлое, дал команду на катапультирование. Но вот тут и произошло самое невероятное: катапульта тоже не работала. Представляю состояние Коли в этот момент. Думаю, что его уравновешенность и невозмутимость тоже дали сбой, но природная воля взяла ситуацию в свои руки. Поняв, что придется выполнять вынужденную посадку «куда придется», Коля продумал возможные варианты. При этом было еще одно неприятное обстоятельство: на высоте 1500 м располагался тонкий слой сплошной облачности, из-за которого не была видна земля. В этой ситуации нужно было принять еще одно важное решение: как выполнять посадку? С выпущенным шасси или на фюзеляж. Перед этим произошла катастрофа на самолете Су-7Б, связанная с аварийной посадкой с остановленным двигателем. Выполнял ее один из испытателей ВВС. Он решил сажать самолет на фюзеляж, а для уменьшения посадочной скорости создал самолету максимальный угол атаки. Но произошло непредвиденное: соприкоснувшись хвостовой частью с землей, самолет резко упал на фюзеляж. Кабина летчика, расположенная в носовой части фюзеляжа, при максимальном посадочном угле атаки находилась от земли примерно на высоте третьего этажа. Когда самолет хвостовой частью фюзеляжа коснулся земли, а выполнил летчик это не очень плавно, а с «плюхом», кабина так сильно ударилась о землю, что летчик погиб. После этого поступило распоряжение в любом случае посадки вне аэродрома выполнять ее с выпущенным шасси, чтобы избежать явления, описанного выше. Это явление получило даже особое название «эффект хлыста».
Как потом мне рассказывал Николай, его больше всего беспокоила потеря скорости, поэтому он сразу установил скорость 450 км/ч и выдерживал ее до самого выравнивания. Шасси пока решил не выпускать. И вот наступил решающий момент: самолет вошел в облака, быстро пробил их (они были тонкими) и наконец Николай увидел землю. Тут ему в первый раз повезло: почти прямо перед ним оказалось вспаханное поле. И тут же возникло решение садиться на фюзеляж. При этом он не забыл про «хлыст». Он просто знал, как его избежать. Плавно произведя выравнивание, Коля опустил самолет аккуратно на пашню, не увеличивая угол атаки. Самолет около 300 м «ехал» на хвосте, после чего Коля опустил его потихоньку на фюзеляж. При этом он сделал это с таким мастерством, что фюзеляж, а следовательно, и сам летчик, не испытали никакого удара.
Событие было столь значительным, а действия летчика столь продуманными и четкими, что командование решило как-то отметить профессиональные действия и мужество летчика. В качестве награды выбрали (не знаю, правда, на каком уровне принималось решение) золотые швейцарские часы от имени не Главкома ВВС, а самого Министра обороны.