Авиация и космонавтика 2006 12 - [24]
Выскажем еще одно соображение по поводу ударного варианта орбитального самолета. Ударный самолет по сути являлся пилотируемой «глобальной» ракетой. Глобальная ракета, кроме обычных возможностей для поражения целей по баллистическим траекториям, позволяет поражать цель путем торможения головной части в заданный момент времени полета ракеты по круговой орбите ИСЗ.
Теоретической базой для начала работ по глобальным ракетам в СССР в 1961 г. и планов их боевого применения послужили следующие соображения. Головные части баллистических ракет дальнего действия (МБР) длительное время считались неуязвимыми для средств противоракетной обороны (ПРО) противника. Однако вскоре были разработаны системы, которые, используя сам принцип баллистического полета ракеты (известный закон движения, максимальная высота траектории более 1000 км), давали возможность раннего обнаружения (в первые минуты полета, за 30-40 минут до подрыва БЧ) и точного прогнозирования траектории полета ядерной боевой части (БЧ), указывали координаты намеченной цели, обеспечивали достаточное время для обнаружения БЧ и позволяли вести эффективную борьбу с ними.
Известные способы защиты БЧ (ложные цели, увод корпуса ракеты и др.) в большинстве своем до конца не решают задачу прорыва БЧ к цели. Особенно это было актуально для советских ракет, летящих на США через Северный полюс, т.к. США создали эшелонированную систему обнаружения летящих баллистических ракет NORAD с северного, «ракетоопасного» направления, закрывающую весь североамериканский континент. Как показали исследования, радикальным решением, существенно снижающим эффективность средств ПРО противника в борьбе с БЧ, могло стать создание глобальных ракет, т.е. обеспечение движения ракет не по баллистическим, а по низким орбитальным (глобальным) траекториям ИСЗ при высоте орбиты порядка 150 км с последующим выводом БЧ на цель путем ее торможения в заданной точке траектории ИСЗ, каким и являлась БЧ. Защита БЧ обеспечивалась за счет того, что на низких высотах полета дальность обнаружения БЧ средствами ПРО противника уменьшалась до 500-600 км против 4000-8000 км для баллистических траекторий, а располагаемое время для поражения БЧ сокращалось до 2 мин вместо 12-15 мин.
Компоновка фоторазведчика
Другим важным фактором защиты БЧ являлась способность глобальной ракеты атаковать ядерной БЧ с низкой околоземной орбиты наземную цель с любого незащищенного, например с южного, направления. Возможность стрельбы глобальными ракетами в прямом и противоположном направлениях по отношению к цели требовала от противника создания круговых средств ПРО.
В разработке и постановке глобальных ракет на боевое дежурство есть и юридический аспект – дело в том, что после первых испытательных американских и советских ядерных взрывов в околоземном пространстве в 1963 г. был принят международный договор о неразмещении ядерного оружия в космосе. Но если в полете боевая часть не замыкает свой первый виток вокруг Земли, то юридически она не выходит на орбиту и тем самым договор не нарушается. Незамкнутая орбита БЧ удовлетворяет ситуации, когда «и овцы целы» (видимость «мирного освоения космоса»), «и волки сыты» (остается возможность проведения ЛКИ глобальных ракет в мирное время, соблюдая международные соглашения). Разумеется, в военных условиях количество витков на орбите ИСЗ ядерной БЧ глобальной ракеты определялось бы уже не юридическими ограничениями, а военной целесообразностью.
После развала СССР в отечественной печати стал искажаться смысл и целесообразность создания глобальных ракет. Серьезный анализ (а откуда ему было взяться в условиях тотальной секретности?) подменяется поверхностными выводами. Например, в последнее время часто высказывается мысль, что занимаясь разработкой глобальных ракет, СССР, не считаясь ни с какими затратами, «свихнувшись на ракетной гонке», создавал безумно дорогую, но совершенно неэффективную систему. Вот что пишет А.Железняков в своей книге «Взлетая, падала ракета…»:
«…Был еще один отрицательный фактор, который, в конце концов, остановил работы над ударными космическими системами в США. Это их высокая стоимость. Когда американские политики подсчитали, что система обойдется в десятки раз дороже аналогичной по возможностям системы баллистических ракет, за океаном об этой идее просто-напросто забыли. Иначе обстояло дело в СССР. В конце 1950-х – начале 1960-х годов ракетное оружие было в фаворе у советского руководства, поэтому зеленый свет получала практически любая ракетно-космическая программа, какой бы дорогой, а часто абсурдной она ни была. Так было и в этом случае».
Ответим сразу – нет, не любая дорогая ракетно-космическая программа, даже необходимая для обороноспособности страны, принималась к исполнению. Достаточно вспомнить ответ Н.С.Хрущева на предложение В.Челомея разместить РН УР-500 («Протон») с моноблочной термоядерной БЧ в шахте с автоматической револьверной или линейной перезарядкой шестью (!) ракетами: «Или ваша шахта, или коммунизм!»
Другими словами, не на любую программу легко выделялись деньги. Возвращаясь к глобальным ракетам, отметим, что дело, конечно, было не в стоимости программы – при сравнительной оценке сложных технических (в т.ч. военных) систем определяющим является критерий «стоимость-эффективность». Ну и, конечно, методика определения этого критерия. Другими словами, всегда является предпочтительней та система оружия, которая при одинаковых затратах (стоимости) нанесет противнику больший ущерб либо при одинаковом наносимом ущербе будет стоить дешевле. И вот здесь материалы аванпроекта «Спирали» неопровержимо показывают эффективность глобальных ракет и ударного варианта орбитального самолета (естественно, в том виде, в той обстановке и в то время) по сравнению с обычными межконтинентальными баллистическими ракетами.
