Авиация и космонавтика 2006 02 - [29]
В июле 1943 года Сергея направляют в формирующийся 19-й краснознаменный истребительный полк. Он создается по приказу маршала Новикова как полк асов-охотников. Пополняют его только лётчиками с боевым опытом. Готовят очень тщательно. Почти полгода учебы и тренировок на аэродроме Чкаловский под Москвой.
В январе 1944 года полк на самолётах Ла-5ФН под командованием выдающегося аса и организатора А.А. Шестакова вылетает на 1-й Украинский фронт. 19 марта шестерка атакует группу Ju-88. Бой идет за линией фронта. Вдруг Сергей чувствует удар по самолёту, который сразу вспыхнул. Пылающий самолет пришлось покинуть. Но неприятности на этом не закончились. Одежда на летчике горела и при спуске его на парашюте. Одна нога была пробита осколком снаряда, другая сломана при приземлении. Лицо и руки в сильных ожогах.
Придя в сознание, Сергей увидел над собой людей с черепом и костями на петлицах серой формы. Значит, эсэсовцы. Они сняли с него американскую кожаную куртку и на штабной машине привезли в населенный пункт. Немецкий офицер на ломаном русском языке начал допрос. Находясь от ожогов и травм в полусознательном состоянии, Сережа ответил, как ему ранее было рекомендовано.
"Он не имеет права сообщать противнику военные сведения".
Офицер что-то говорит по-немецки солдатам, Сережа только уловил слово erschossoen (расстрелять). Однако подходит, судя по форме, старший офицер и говорит: "Niht erschossen. Lager hospital".
Сергея кладут на телегу рядом с раненым немецким солдатом. По дороге он замечает, что возница в немецкой форме поет на украинском языке. "Ты же предатель,"- кричит Сергей. "Застрелю" – оборачивается возница и направляет на Сергея винтовку. Но тут вмешивается раненый немец: "Halt! Niht schossen!»
От такого калейдоскопа впечатлений и от ран Сергей впадает в забытье. Очнулся в госпитале лагеря военнопленных. Русские санитары делают ему перевязку и смазывают ожоги какой-то красной жидкостью, которая вызывает страшную боль. Сережа опять теряет сознание. На шестой день пребывания в госпитале слышится стрельба и разрывы бомб, а на седьмой – входят советские солдаты, поздравляют с освобождением и наливают кружку водки. Поскольку шесть дней из-за ожогов лица Сергей ничего не ел, угощение опять лишает его сознания, и он на двое суток проваливается в глубокий сон.
Медицинская помощь в лагерном госпитале была такова, что в дополнение к травмам боевым у Сережи начались сыпной тиф и воспаление легких. Только в конце мая он начал ходить.
Госпиталь находился на границе проскуровского аэродрома. Выйдя на аэродром, Сергей увидел лётчиков своего полка. Это была большая радость. Командир полка тут же доложил обо всем маршалу Новикову и тот, минуя связанные с пребыванием в плену проверки, отправил Сергея в Центральный авиационный госпиталь в Москву. Лечился он там всё лето, и врачебная комиссия признала – годен.
Для некоторых лётчиков путь из плена бывал более тернистым. В отделе кадров Сергей получил направление на 1-й Украинский фронт, а Проску- ровский полк был уже на Белорусском. Для многих лётчиков свой полк становился и родным домом, и родной семьей, поэтому Сережа, нарушая решение отдела кадров, на аэродроме Тушино уговорил лётчиков самолёта ДБ-3 попутно захватить его в Белоруссию. Те разрешили ему лететь в бомболюке. Так он добрался до Бреста и вскоре нашел свой полк.
Командир полка сначала сомневался, не зная, как нарушить решение кадровиков, но затем всё уладил и назначил Сергея ведомым к майору Куманичкину, с которым их потом надолго связала жизнь.
В январе началась Висло-Одерская операция и связанные с ней интенсивные воздушные бои и штурмовки, стремительное продвижение на запад и частая смена аэродромов. Сохачев, Вроцлав, Познань и, наконец, Германия – аэродром Морин. В это время было много выдающихся боев. Так, шестерка Кожедуб – Грамоковский, Куманичкии – Крамаренко, Орлов – Стеценко атаковала группу из 32 самолётов Фокке-Вульф FW 190, штурмующих наши войска. Было сбито 16 «Фокке-Вульфов».
Всего за четыре месяца под прикрытием Краморенко Куманичкин сбил 12 самолётов, и еще одного «завалил» Кожедуб. Но сам Сергей при этом не сбил ни одного. Почему? Важный вопрос. Высокая боевая организация полка и его тактическая подготовка требовали: ведомый должен быть щитом своего ведущего, обеспечивать ему тактическую инициативу. Не допускать атак противника с задней полусферы. Ведущий же, атакуя противника, должен помнить о ведомом и не подставлять его под удар. Поэтому молодые ведомые, какими были Сережа и я, не претендовали на личные победы. Были пары как Александрюк и Васько, Гро- маковский и Богданов, которые сбивали почти поровну, но то были очень опытные лётчики. Ведущий и ведомый были одного уровня мастерства. Однако опыт полётов ведомым хотя оценивался наградами весьма скромно, способствовал становлению летчика истребителя. Он учил лётчика ориентироваться в бою.
СМ. Краморенко в кабине МиГ-15бис, 176 ГвИАП, во время Корейской войны
Немного о воздушном бое, который отличается от других видов боя. Наземный ли, морской ли бой – они происходят на плоскости. Хотя рельеф местности (возвышенности, горы) усложняет бой, все же он происходит в двухмерном пространстве. Воздушный бой происходит в пространстве трехмерном, поэтому ориентироваться в боевой обстановке, оценивать позицию свою и противника очень сложно. Для большинства лётчиков-истребителей первый воздушный бой, особенно групповой, бывал мало понятен и часто оканчивался неудачей. Так неудачей первый бой окончился для самого результативного истребителя Второй мировой войны немца Эриха Хартмана. В его воспоминаниях этот бой описан так, как его описывали и многие наши летчики-истребители.
