На аэродроме значительных разрушений не было. Видимо, немцы уходили поспешно, боясь окружения. У границы аэродрома стояли несколько неисправных самолетов и неизвестный нам гигантский планер. БАО уже прибыл. На окраине аэродрома стоял бензовоз, рядом маслозаправщик и грузовик с бомбами. Вскоре показались и наши самолеты.
В передовой команде были только механики самолетов и один оружейник на всю эскадрилью. Когда самолеты приземлились, механики побежали на летное поле их встречать, а оружейник ушел по своим делам. Я встретил Козлова, лежа на крыле проводил его до указанного мне места стоянки и он ушел на КП. Я дождался своей очереди, заправил самолет бензином и маслом, подзарядил бортовой баллон сжатым воздухом и хотел открыть капот, чтобы заглянуть в моторный отсек, когда увидел бегущего Козлова. Обгоняя его ехал грузовик с бомбами, на подножке которого стоял оружейник. Грузовик остановился около меня, сгрузили две бомбы по 25 кг, и оружейник сказал: «Взрыватели сейчас вверну. Вешать будешь сам, мне некогда». И они уехали. По правилам взрыватели полагается ввертывать только на подвешенные бомбы, но в данном случае спорить не приходилось, оружейник был один на всех. Подбежавший Коз лов крикнул, что вылет срочный, надо помочь пехоте пока прилетят Илы. Он стал надевать парашют, а я взял бомбу и пошел с ней под крыло. Легко справляюсь с подвеской бомбы, закрепляю её упорами и на полоборота поворачиваю вертушку взрывателя. Затем беру вторую бомбу и иду к другому крылу. Идти неудобно, мешает высокая полынь. Левой ногой наступаю на крепкий стебель полыни и в образовавшуюся петлю попадаю правой ногой. Чувствую, что падаю с бомбой на плече. В голове только одна мысль: «Лишь бы не на взрыватель!» Отжимаю бомбу на плече и, перевернув, опускаю на землю. Хвостовое оперение бомбы сильно помято, пытаюсь выправить его плоскогубцами. Но Козлов торопит, кричит, чтобы подвесил в таком виде и выпустил бы его. Кратинов уже выруливает. Делаю, как он приказал. Он взлетает и пристраивается к Кратинову. Вся восьмерка Ла-5ФН уходит к линии фронта.
Примерно через полчаса все возвращаются, их сменили Илы. Козлов спокоен и даже улыбается. Говорит, что воздушного боя не было, они сбросили бомбы и потом минут двадцать штурмовали, задерживая пехоту противника. Спрашиваю его про самолет и про бомбу. Говорит, что самолет работал отлично, а «эта стерва» улетела неизвестно куда. Он уходит на КП, а я готовлюсь заправлять самолет и высматриваю бензозаправщика. В это время приходят моторист и оружейник, приехавшие с основным составом полка, и я прошу их заняться самолетом, чтобы немного передохнуть. До конца дня состоялись ещё два вылета и оба с бомбами. Но теперь бомбы вешали оружейник и моторист.
На следующий день утром на аэродроме произошло ЧП. Так как погода была прохладная, то приходилось систематически прогревать моторы, чтобы самолеты все время были в боевой готовности. После прогрева моторы накрывали теплыми чехлами, которые на два-три часа сохраняли тепло, оказалось, что такой утепленный самолет привлекает к себе мышей-полевок, множество которых водилось на аэродроме, По ногам шасси они залезали в самолет, к теплу. В тот день один из техников первой эскадрильи пошел к самолету для повторного прогрева мотора. Легко запустив мотор, техник стал прогревать его, держа самолет на тормозах. Когда мотор нагрелся, техник открыл шторки жалюзи. И тут сильная: струя воздуха выдула мышей из моторного отсека и бросила их на техника. Оказалось, что техник боится мышей. Он выскочил из кабины, забыв обо всем. А самолет, освобожденный от тормозов, величественно покачнулся, сдвинулся с места и покатился по аэродрому. Опомнившись, техник бросился за ним. Мотор работал на малом газу и самолет катился медленно. Подойти к кабине можно было только сбоку. самолет как будто превратился в живое существо. Как только техник приближался к кабине, самолет разворачивался и катился прямо на него, грозя зарубить винтом. На помощь технику бросились все, кто находился на аэродроме. Объявить тревогу могли каждую минуту, а полк был фактически небоеспособен. Около 40 минут продолжалась охота за самолетом, который катался по аэродрому, пугая всех. Наконец, после отчаянной попытки технику удалось добраться до кабины и выключить зажигание. К счастью, все обошлось благополучно, хотя последствия могли быть очень серьезными.
Сразу же после окончания «корриды» начались боевые вылеты на прикрытие наших войск в излучине Днепра. Совместно с летчиками 41- го гвардейского полка наши летчики провели три групповых воздушных боя, в которых сбили одиннадцать самолетов противника, не понеся потерь. Во время последнего воздушного боя 14 Ла-5ФН дрались с группой самолетов противника из 30 бомбардировщиков Ю-87 с прикрытием из 10 истребителей ФВ-190. Ударная группа капитана Китаева уничтожила 3 истребителя, а четверка старшего лейтенанта Кратинова, в которую входил и Козлов, сбила 4 бомбардировщика. Еще одного сбили летчики 41-го полка. Когда наши летчики с победой возвращались домой, обгоняя нас пришла радостная весть об успехе. Мы на аэродроме услышали слова расчета радиостанции наведения: «Молодцы, гвардейцы!»
